Джордж Баллард - Властители Индийского океана. Становление морских связей между Европой и Азией

Преследуя такие обширные цели в столь небольшой области, португальцы вскоре после возвращения Васко да Гама отправили более сильную и лучше вооруженную эскадру под командованием Педру Кабрала, чей официальный титул «адмирала Индий» давал некоторое представление о природе и масштабах его задач. (У Кабрала первоначально было 13 судов, вышедших 9 марта 1500 г. из Лиссабона. 22 апреля они подошли к Бразилии. К мысу Доброй Надежды отправились 11 судов, четыре из них погибли во время бури вместе с людьми, в том числе судно, которым командовал Бартоломеу Диаш. Еще одно судно потерялось, позже нашлось, поэтому в Индию Кабрал привел 6 кораблей. – Ред.) И хотя за этой флотилией последовали другие, более крупные, эскадра Кабрала все же выполнила важную историческую задачу, став инструментом обеспечения права любой нации вести мирную торговлю в Индийском океане. А арабские торговцы усвоили, что европейцы слишком сильны на воде, чтобы их можно было изгнать из этой стихии. В начале своей миссии на Востоке португальцы не имели намерения вступать в вооруженные конфликты с торговыми противниками, если, конечно, таковых конфликтов можно будет избежать. Но непримиримая враждебность последователей пророка Мухаммеда на море вскоре вынудила их прибегнуть к силе для самообороны, а реальная оценка основных элементов военно-морской стратегии в Индийском океане в должное время придала их оборонительным мерам наступательную форму.

Ввиду грубого обращения, которому подверглись да Гама и его спутники в Каликуте, вынудившего их оставить этот город, португальский король и его советники первоначально сомневались, не зная, какой из индийских портов выбрать в качестве пункта назначения экспедиции Кабрала. Одни считали, что, поскольку арабы в Каликуте проявляют открытую враждебность, а индийский правитель (саморин) не может или не хочет с ней справиться, в этот порт заходить не следует. Но большинство советников придерживались другого мнения, и было решено поддерживать прежнее отношение любезности и терпимости так долго, как будет возможно, тем самым второй раз продемонстрировав дружелюбные намерения белых людей. Кроме того, было сочтено целесообразным с самого начала дать понять, что европейцев не испугает даже самое ожесточенное противодействие и они, если возникнет необходимость, сумеют за себя постоять. Поэтому Кабрал получил приказ идти в Каликут, куда он, совершив долгое и нелегкое путешествие, прибыл в середине сентября 1500 года, в конце сезона юго-западных муссонов, то есть примерно через два года после ухода эскадры Васко да Гама.

Теперь саморин оказался перед дилеммой. Поскольку да Гама в ярости ушел из Каликута в конкурирующий порт, индийский правитель имел достаточно времени, чтобы понять свои ошибки, которые теперь желал исправить. Поэтому Кабралу теперь были даны земля и сооружения для выгрузки товаров, иными словами, была создана фактория, где поселилось шестьдесят португальцев. Но саморин пока еще не был готов нанести оскорбление купцам Мекки, взяв европейцев под свою защиту. Это дало возможность мусульманам прибегнуть к силе. Боясь нападать на своих конкурентов на море, арабы не имели подобных опасений на суше, где их численное преимущество составляло сто к одному. И они начали всеми имеющимися средствами препятствовать португальским закупкам необходимых грузов. Обнаружив, что Кабрал продолжает делать свое дело, они, после трех месяцев проведения такой тактики, осмелели и в конце концов, утратив всякую сдержанность, напали на работавших на складах португальцев и убили около пятидесяти человек. Уцелели лишь те, кто сумел укрыться на кораблях. А саморин и пальцем не пошевелил, чтобы пресечь такое беззаконие в своем городе.

Теперь настала очередь Кабрала действовать. В отличие от эскадры да Гама, на кораблях Кабрала было гораздо больше пушек, и впервые в истории население азиатского города выбежало на улицы, в полном смятении от страшного грохота орудийного огня с европейских кораблей. Тот факт, что португальцев на это спровоцировали, отрицать невозможно, но, потеряв голову от криков своих умирающих соотечественников и накалившейся атмосферы мятежа и убийства, Кабрал впал в бешенство и устроил настоящую оргию мести – нечто подобное в наше время ассоциируется с бесчинствами пруссаков. Он начал, и это было совершенно правильно, с потопления всех арабских судов в гавани. На такое действо он имел право, учитывая отсутствие на берегу властей, к которым он мог бы обратиться за правосудием. Ведь зачинщиками беспорядков являлись мусульмане. Ни один командир, имеющий чувство ответственности за будущую безопасность своих соотечественников, не мог бы довольствоваться меньшим. Однако, сурово покарав настоящих преступников, он поддался искушению и, принимая во внимание беззащитное положение города, учинил бессмысленное варварство. Его корабли вошли в эстуарий реки Бейпур, который, по сути, является истинной гаванью Каликута, и тут арабы почувствовали его твердую руку. Город располагался на ровном и открытом берегу в нескольких километрах к северу от эстуария, с достаточно большими глубинами с морской стороны, чтобы туда при благоприятных погодных условиях могли заходить небольшие суда. Расположенный таким образом город отдается на милость корабельных орудий так же полно, как стоящий у стены заключенный – на милость расстрельной команды. Португальский адмирал воспользовался своей силой. Его корабли шли вдоль берега до тех пор, пока не оказались прямо напротив индусского города, и потом подвергли его двухдневному убийственному обстрелу с близкого расстояния. Люди в панике бежали, а за их спинами рушились дома. Затем, словно для того, чтобы стряхнуть пыль этого места со своих ног, адмирал приказал кораблям уходить из гавани, оставив за собой сгоревшие остовы арабских кораблей, город, прилегающая к воде часть которого лежала в руинах, и охваченных ужасом людей, большая часть которых ничего плохого португальцам не сделала.

Соображения гуманности не принимались во внимание во время войн между разными цветными народами в XVI веке, и апологеты защищают действия Кабрала, заявляя, что такая демонстрация силы была необходима для будущей безопасности европейцев на Востоке и он всего лишь следовал традициям своего времени. Однако вполне оправданное уничтожение арабских судов было достаточно впечатляющим предупреждением, и, даже не говоря о моральном аспекте, излишняя жестокость его дальнейших действий была ошибкой. Конечно, саморин заслужил наказание своим бездействием, но взыскание некоего штрафа под угрозой обстрела было бы достаточным. Бессмысленным насилием португальский командир превратил потенциального друга в лютого врага и на долгие годы лишился возможности использовать одну из лучших гаваней Малабарского берега.