Джордж Баллард - Властители Индийского океана. Становление морских связей между Европой и Азией

Последовало сражение, имевшее большое историческое значение. Для оценки сошедшихся в бою сил у нас нет иных свидетельств, кроме записей старых португальских хроникеров, которые, естественно, были необъективны (хроники португальцев, как и испанцев, достаточно точны и объективны. – Ред.). Не подлежит сомнению лишь то, что численное превосходство было на стороне азиатов, и, если принять во внимание обычный объем тоннажа, использовавшийся для торговли в этих водах, утверждение Коррейры, что флот Красного моря включал семьдесят дау и малабарскую прибрежную флотилию, состоявшую из сотни мелких судов, вовсе не представляется невероятным. Все они были хорошо вооружены – на некоторых находилось до 600 человек, и на самых крупных судах были установлены мортиры, полезные на коротких дистанциях. Флотилией Красного моря командовал Ходжамбар, арабский моряк, очень уважаемый на Востоке, а малабарской флотилией – Кассим, тоже очень известный на Востоке командир. В пользу восточной армады было все, кроме одного. Только на португальских кораблях имелись дальнобойные – конечно, по стандартам своего времени – орудия, и, если бы восточной флотилии удалось навязать да Гама сражение на нужной арабам и их союзникам дистанции, успех был не так уж невозможен. Азиатам требовалось подойти на близкое расстояние и обрушиться на противника, воспользовавшись своим многократным численным превосходством. Задачей европейцев было подпустить противника только на такое расстояние, чтобы его можно было уничтожить артиллерийским огнем.

Ночью противники шли навстречу и к утру оказались в пределах видимости друг друга. Их разделяло шесть миль. Отбросив массу никому не нужных деталей в рассказах старых историков и сравнив то, что осталось от их версий, можно с более или менее приемлемой точностью восстановить основные события того памятного дня. Ветер дул с суши в правый борт португальцев и, соответственно, в левый борт их противников. Однако азиаты были дальше от берега, вероятно, потому, что Ходжамбар желал иметь возможность отрезать да Гама путь к отступлению, если тот попытается прорваться на запад. Азиатский адмирал вел себя так, словно и помыслить не мог о том, что его противник поступит иначе. Роковая ошибка! Когда флоты оказались в пределах видимости друг друга, португальские корабли были отчасти с наветренной стороны и немедленно воспользовались тактическим преимуществом, пошли правым галсом и еще больше приблизились к берегу. Этот смелый и разумный маневр явился полной противоположностью тому, что ожидал Ходжамбар, и решил исход дня. Португальцы находились против ветра по отношению к противнику и могли устанавливать дистанцию боя. А это было все, что требовалось да Гама. Но даже тогда азиаты не видели или не поняли истинного смысла происходящего. И да Гама понял, что полностью владеет ситуацией, если ветер не изменится. А он не изменился.

В боевом порядке португальцев эскадра быстроходных каравелл Содре располагалась немного впереди главной боевой линии, но у азиатов позиции переменились, и мелкие суда Кассима последовали за основной эскадрой кораблей Красного моря, а не впереди нее. В таких боевых порядках авангарды двух флотов сблизились и прошли встречными курсами, причем их разделяло расстояние, на котором европейские орудия были в высшей степени эффективны, а азиатские бесполезны, и это расстояние Ходжамбар уже не мог сократить. И азиатские суда начали одно за другим терять оснастку и выводиться из строя метким огнем с кораблей Содре, при этом португальцы оставались в безопасности. Дрейфуя под ветер, азиатские дау или сталкивались со своими собратьями, или вынуждали их отходить еще дальше, и довольно скоро эскадра Ходжамбара превратилась в неорганизованное скопище поврежденных и еще целых судов. Вслед за Содре к месту боя подошли тяжело вооруженные корабли да Гама. Они замедлили ход на безопасном расстоянии от этой огромной массы судов и провели остаток дня, методично расстреливая вражеские корабли. К вечеру поверхность океана почти полностью была покрыта обломками кораблей. Повсюду раздавались крики тонущих арабов. Победа была достигнута благодаря превосходству в тактике, но, поскольку все потери понесла только одна сторона, это действо стало скорее казнью, чем сражением. Однако много дау, находившихся по левому борту от массы азиатских кораблей, а значит, под прикрытием своих менее удачливых собратьев, постепенно сумели выбраться из мясорубки и, обнаружив, что они теперь находятся слишком далеко, чтобы оказать помощь или изменить ситуацию, поспешили уйти. У португальцев не было лишних судов, чтобы организовать преследование. Так ближе к ночи началось массовое бегство арабов. Но еще до его начала Содре атаковал флотилию Кассима, которая двигалась на некотором расстоянии за эскадрой Ходжамбара. Правда, здесь ему пришлось действовать с особой осторожностью, потому что большинство легких кораблей арабов были достаточно маленькими и маневрировали с помощью весел, что снижало преимущества португальцев. Но последние сохранили тактическое преимущество более высокой скорости на любом направлении, на котором они могли держать паруса наполненными ветром, и, хотя неточные описания сухопутных историков не дают нам возможность проследить действия Содре на этом этапе, судя по всему, ему сопутствовал успех. И напрасно вражеские гребцы пытались стать борт о борт и взять то или иное португальское судно на абордаж. Их атаки тотчас отбивались орудиями европейцев, и на закате деморализация арабов была полной при виде разгрома и обращения в бегство флотилии Красного моря. Поэтому под прикрытием темноты Кассим вышел из боя и его оставшиеся силы присоединились к беглецам. А да Гама собрал свою эскадру, из которой не потерял ни одного судна, и вернулся в Кочин, даже не пытаясь организовать преследование. Возможно, он оставил арабов в покое потому, что боеприпасы были уже на исходе, но это была не главная причина. Адмирал спешил отплыть домой до окончания сезона попутных муссонов.

Так завершилось это решающее морское сражение, в котором горстка португальцев одержала победу над огромным воинством арабов благодаря более искусной тактике и лучшему вооружению. Политические и моральные последствия этой победы были весьма значительными. Когда планы самого могущественного правителя Малабарского берега потерпели крах под мощными ударами орудий да Гама, все правители Южной Индии, как бы они ни относились к европейцам, стоявшим теперь у них на пороге, убедились, что белые люди действительно хозяева моря и останутся ими до тех пор, пока не получат отпора на суше. Потребовалась еще одна демонстрация силы, чтобы урок усвоили и государства Северной Индии, но описанное выше сражение было одним из двух событий, наглядно показавших, что белые люди пришли на Восток всерьез и надолго и уже заложили прочный фундамент, какая бы конструкция ни была возведена на нем впоследствии. Между прочим, моральный эффект не был ограничен Индостаном. Уцелевшие арабы поведали о сражении всему восточном судоходному сообществу, создав европейцам репутацию великих воинов. (Арабы были давно знакомы с европейцами по боевым действиям на суше и на море к Средиземноморье, начиная с 600-х годов. – Ред.)