Андрей Кокошкин - Политико-военные и военно-стратегические проблемы национальной безопасности России и международной безопасности

Вопросы взаимовлияния и взаимодействия политики и военной стратегии продолжают оставаться чрезвычайно актуальными как с научной, так и с практической точки зрения. Они имеют, в частности, прямое отношение к стратегическому управлению (руководству) в сфере национальной обороны. Это относится и к внешней политике, которая в значительной мере должна опираться на военную мощь государства, в том числе на возможности ее использования в той или иной конфликтной или кризисной ситуации.

Очевидно, что данные вопросы не могут рассматриваться исключительно в рамках военной теории или истории военного искусства. Это, безусловно, комплексная тема, требующая работы на стыке социологии, политологии, различных исторических дисциплин и, наконец, собственно военного дела.

Наиболее известная формула Клаузевица о соотношении политики и войны гласит: «Война есть не что иное, как продолжение государственной политики иными средствами». Это едва ли не центральная часть учения Клаузевица о войне, на которой прежде всего сосредоточено внимание политиков, ученых, военных [4] Важное замечание на этот счет сделал в начале 1920-х годов председатель Реввоенсовета РСФСР, наркомвоенмор Л.Д. Троцкий: «Война есть продолжение политики: кто хочет понять “продолжение”, тот должен уяснить себе, что ему предшествует. Но продолжение “другими средствами” значит: недостаточно быть ориентированным в политике, чтобы тем самым уже правильно оценивать “другие средства войны”» (цит. по: Киршин Ю.Я. Лев Троцкий – военный теоретик. Клинцы: Изд-во Клинцовской городской типографии, 2003. С. 29). .

С тех пор как был опубликован ставший каноническим труд Клаузевица «О войне», содержавший приведенную формулу, прошло уже более 160 лет, но несмотря на это практически никто не смог опровергнуть его общие положения [5] Между тем ряд авторов справедливо обращают внимание на изменившийся со времен Клаузевица характер самой политики. Генерал армии В.Н. Лобов, например, пишет: «В наши дни политика стала одной из самых ярких форм общественного сознания. В условиях широкого развития новейших форм и средств коммуникаций и средств связи политика осознается как приоритетная социальная ценность» (Лобов В.Н. Очерки истории отечественных военных реформ. М.: Абизо, 1995. С. 141). .

В то же время попытки различной интерпретации и детализации формулы Клаузевица предпринимались постоянно, предпринимаются и поныне. Ее осмысление, как правило, имеет значение, выходящее далеко за рамки интеллектуальных упражнений узкой группы посвященных. Те или иные нюансы, явно или неявно отраженные в этой формуле, играют огромную роль в стратегическом управлении (руководстве), в судьбе любой военной кампании или войны. А если речь идет о войне с крупномасштабными политическими целями (и соответствующим размахом боевых действий), – то и в судьбе страны. Строго выверенные теоретические положения помогают достичь оптимального характера взаимоотношений между политическим руководством стран и военным командованием в высшем стратегическом звене управления; они позволяют установить подобные отношения и во всех последующих звеньях. Именно формула Клаузевица дает возможность очертить сферу ответственности гражданских политических руководителей, а также военных профессионалов, призванных реализовывать политические установки в планах стратегических действий, в планах подготовки и проведения операций и даже в тактике, определить военные способы достижения конкретных политических целей.

На основе формулы Клаузевица видным советским военачальником и государственным деятелем М.В. Фрунзе было разработано отечественное учение о военной доктрине, которую Фрунзе подразделял на две основные части – политическую и «техническую». Под «технической» он подразумевал характер боевой подготовки войск, методы решения боевых задач на уровне стратегии, оперативного искусства, тактики, организационные основы строительства Красной Армии. В политической же части военной доктрины, считал Фрунзе, должен определяться «характер военных задач», «момент зависимости и связи технического строительства вооруженных сил с общим строем государственной жизни» [6] Единая военная доктрина и Красная Армия // Фрунзе М.В. Избранные произведения. М.: Воениздат, 1957. Т. 2. С. 7–8. О военной доктрине М.В. Фрунзе см.: Гареев М.А. Фрунзе – военный теоретик. М.: Воениздат, 1985. С. 105–133; Кокошин А.А. О предмете военной доктрины: дебаты 1920-х гг. «О единой военной доктрине» и их некоторые уроки // Воин содружества. 1998. № 6. С. 28–29; Он же. Армия и политика: Советская военно-политическая и военно-стратегическая мысль. 1918–1991 годы. М.: ИМО, 1995. С. 34–36. .

Формулой Клаузевица и определяется наиболее ярко и многозначно характер взаимоотношений между политической и военной стратегией.

До Клаузевица в теоретических и прикладных трудах европейских авторов по вопросам войн и военного искусства господствовали совершенно иные взгляды на войну. При этом даже у таких канонических авторов, как Т. Гоббс и Ш. Монтескье, которых сегодня назвали бы «политологами», размышления о войне («о войне и мире»), лежат совсем в другой плоскости, нежели у Клаузевица.

Примером такого рода размышлений может служить и определение войны, которое дал в своих «Записках» Р. Монтекукколи. Этот весьма авторитетный в XVII в. военный теоретик, чьи труды почитались и в XVIII в., полководец, одержавший немало побед над шведскими и турецкими войсками, писал, что «война есть действо между собой различными способами воюющих армий; а обоих намерение к получению победы клонится» [7] Записки Раймунда графа Монтекукколи Генералиссима Цесарскихъ Войскъ, генерала-фельдцейгмейстера и ковалера Златаго Руна, или Главный правила военной науки, вообще. Печатано при Императорском Московском университете. 1760 года / пер. с фр. Я.С. Семченкова. Т/О «НЕФОРМАТ»; Accent Graphics Communications, 2012. С. 2–3. .

Видный российский военный теоретик и историк, профессор Николаевской академии Генерального штаба Г.А. Леер, творивший на несколько десятилетий позднее Клаузевица, в своем главном труде приводит формулу, подобную той, что дал прусский военный писатель, но с весьма существенной оговоркой, что война есть крайнее средство политики: «Война является в виде одного из средств и притом крайнего средства в руках политики для достижения государственных целей». Тут же Леер добавляет, что война «есть спор о праве между государствами, рассматриваемыми как политические силы» [8] Леер Г. Опыт критико-исторического исследования законов искусства ведения войны (Положительная стратегия). СПб., 1869. С. 1. .