Иван Кривушин - Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г.

События на юго-западе префектуры Рухенгери говорят также о важной роли военных в погромах. Офицеры расквартированных поблизости частей были причастны как к планированию геноцида на местном уровне, так и к его осуществлению. В ходе резни армия выполняла две основные функции: во-первых, она обеспечивала гражданских участников резни необходимым оружием и, во-вторых, непосредственно вмешивалась в нее в том случае, если тутси оказывали сопротивление. Но военные, как свидетельствует поведение лейтенанта Мбурубуренгеро на рынке Бьянгабо в начальный момент погрома, могли также открыто подстрекать население хуту к насилию и даже руководить его действиями. Произошедшее на холме Бусого указывает на то, что без участия армии геноцид никогда не достиг бы таких масштабов и, скорее всего, трансформировался бы повсеместно в гражданскую войну между интерахамве (и их сторонниками) и отрядами сопротивления тутси. В префектуре Рухенгери, как и во многих других местах, для значительной части рядовых хуту поддержка военных оказалась ключевым фактором, определившим их участие в геноциде: теперь они были уверены, что вместе с солдатами плечом к плечу борются против «извечного врага» (тутси), стремящегося лишить их жизни и имущества, и отныне линия фронта проходит через каждую руандийскую деревню. Иначе говоря, эта поддержка формировала у рядовых участников геноцида ощущение причастности к некоему «общенародному делу», финальному акту национального освобождения, каким бы кровавым он ни был.

В таком контексте разрушались все моральные преграды для убийств и погромов. Но эта поведенческая и психологическая трансформация участников геноцида не ограничивалась «фактом данного случая», она создавала новую систему отношений, которая утверждалась в самых разных сферах политической и социальной жизни и которая по сути дела отрицала прежние типы отношений как между административными единицами, так и между членами общины. Физическое устранение бургомистра Харериманы, пытавшегося робко дистанцироваться от действий погромщиков, с одной стороны, показывает, что геноцид превращался в форму политической борьбы, в способ восстановления позиций правящей партии, которые она утратила в период многопартийности. Но, с другой стороны, тот факт, что смерть Харериманы не стала предметом полицейского расследования и не сопровождалась никакими уголовными, административными или политическими санкциями для Кажелийели, наиболее вероятного ее виновника, свидетельствует о принципиально новой ситуации, когда прежние юридические и иные нормы полностью перестали действовать. Об этом же говорит и произвольное наложение контрибуции на торговцев, не принявших участие в резне. Дело скорее не в том, что Кажелийели получил в итоге формальные властные полномочия, а в том, что кардинально изменился сам характер властных отношений, и легитимность власти отныне определялась не избранием снизу или назначением сверху, а степенью участия ее носителей в истреблении тутси. Эта трансформация в конечном итоге станет причиной краха руандийского этнократического государства три месяца спустя после начала геноцида.

Наиболее распространенным в ходе геноцида оказался, однако, третий вариант, когда главным организатором резни становились местные гражданские власти – префекты, супрефекты и бургомистры. В ряде случаев местные администраторы, прежде всего представители партий президентского лагеря, тесно связанные с партийной милицией, приступали к организации резни сразу после гибели Хабьяриманы. Однако для большинства из них требовался внешний толчок, сигнал из центра (от правительства или руководства их партии), дающий им уверенность, что они не понесут никакой ответственности за свои действия и что эти действия соответствуют общему курсу национальной политики.

В префектуре Гиконгоро первые убийства тутси произошли в трех коммунах – Рвамико, Мудасомва и Муко, – где были весьма сильны позиции пропрезидентских партий. Их инициатором стал супрефект Мунини [450] Cупрефектура Мунини занимала южную часть Гиконгоро. В нее входили коммуны Рвамико, Киву, Мубуга и Ншили. Дамьен Бинига [451] О нем см.: A Welcome Expression of Intent: The Nairobi Communique and the Ex-FAR/Interahamwe. Kigali, 2007. P. 50–51. , радикально настроенный деятель НРДДР, лидер местных интерахамве. Хотя бургомистры Рвамико и Мудасомвы принадлежали к оппозиционному РДД, экстремистские настроения были весьма распространены среди населения, особенно среди рабочих местных чайных фабрик в Мата (Рвамико) и в Китаби (Мудасомва) [452] Des Forges A . Op. cit. P. 312. . Что касается Муко, то она была родной коммуной Биниги и ее возглавлял тесно связанный с ним бургомистр Альбер Кайихура [453] Ibid. . Утром 7 апреля, два часа спустя после сообщения о смерти президента, Бинига явился с жандармами на чайную фабрику в Мата и выступил там на собрании, продолжавшемся около двух часов. Сразу после этого в Рвамико начались поджоги домов тутси. Час спустя Бинига провел митинг в Рурамбе, на котором задал вопрос присутствовавшим хуту: «Чего вы еще ждете? Они убили вашего президента, а вы стоите тут, скрестив руки на груди. Начинайте работу. Поджигайте дома тутси и убивайте их» [454] A Welcome Expression of Intent… P. 51. . Бургомистры Рвамико и Мудасомвы присоединились к организаторам резни. 8 апреля бургомистр Мудасомвы организовал погромы в в собственной коммуне, в результате которых погибло около 2 тыс. человек, большинство из них тутси.

8 апреля бургомистр коммуны Бикумби (Сельское Кигали) Жювеналь Ругамбарара, член НРДДР, и его предшественник на этом посту (в 1973–1993 гг.) Лоран Семанза, член ЦК правящей партии и руководитель префектурального ее отделения, организовали резню тутси, после чего утром 10 апреля Семанза заявил по радио: «Работа в Бикумби выполнена. И все, что остается сделать, – это стереть пыль» [455] Witness says ex-mayor brought elite guards to help kill. .

8–11 апреля местные администраторы возглавили нападения на тутси и в ряде других коммун Руанды. Однако в этот период такие нападения еще не стали повсеместным явлением. Серьезным препятствием для кампании массовых убийств тутси явилось то обстоятельство, что в префектурах и в коммунах, в которых НРДДР не обладала полнотой власти, возможности организации полномасштабного геноцида были ограничены. Его развертывание в значительной степени зависело от позиции местных гражданских властей.

НРДДР полностью контролировала префектуры Гисеньи, Рухенгери, Бьюмбу, Сельское Кигали, а также Чьянгугу (префект Эмманюэль Багамбики и 8 из 11 бургомистов). Однако Гитарама находилась под полным контролем РДД. Оппозиционные партии доминировали в префектуре Бутаре (префект Жан-Батист Хабьялимана, тутси, принадлежал к ЛП, а из 20 бургомистров девять были членами СДП, два – РДД, один – ЛП и только шесть – НРДДР). Хотя пост префекта Гиконгоро находился в руках правящей партии (Лоран Бучьябарута), но среди 13 бургомистров префектуры было лишь четыре ее представителя (четыре принадлежали к РДД, четыре – к СДП). В Кибунго и Кибуйе, где НРДДР преобладало на коммунальном уровне (все бургомистры Кибунго и 6 из 9 бургомистров Кибуйе), посты префектов занимали социал-демократы Годфруа Русиндана и Клеман Кайишема.