Александр Лепехин - Первый Гвардейский кавалерийский корпус

Генерал-майор П. Белов. Действующая армия.

Красная Звезда № 211 от 7 сентября 1941 г.

Контрудар, начавшийся 30 сентября, получил полный успех. Мы разгромили 25-ю мотодивизию противника и часть 9-й танковой дивизии 48-го танкового корпуса. Трофеи очень велики, автомашин и

9 кд оказалась отброшенной противником на северо-восток и находилась в полуокружении. Однако ночью согласно моему приказу по радио, дивизии удалось прорвать кольцо противника и сосредоточиться в лесу в указанном мною районе. Штаб 5 кд также вырвался из окружения, но дивизия имеет только два полка. А один полк оказался в составе 9 кд, и еще один полк оторвался от дивизии и пришел ко мне. Штеповку занял противник. Это большая неприятность, так как Штеповка является узлом дорог. Мне удалось восстановить управление, и я занят приведением войск в порядок. Погода очень испортилась. Идет дождь. Дороги для машин непригодны, и я езжу верхом.

От разведчиков получаю сведения, что немецкие танки застряли в грязи и сидят без горючего, и что мотопехота противника на руках таскает по грязным дорогам свои машины. Я решаю использовать выгодную обстановку для организации контрудара почти всеми силами корпуса. Кроме того, удалось уговорить участвовать в моем контрударе командира 1-й гв. мд полковника Лизюкова 107. Он со своей дивизией только что прибыл и находится в подчинении соседней справа от меня армии, которой командует 108. Но дивизия находится в очень выгодном районе для флангового удара по противнику.

Контрудар, начавшийся 30 сентября, получил полный успех. Мы разгромили 25-ю мотоциклов захвачено около 800 шт. Но много машин, испорченных немцами. Я выбрал себе советский вездеход «ГАЗ-61». Видимо, немцы где-то отобрали его у наших войск. Среди трофеев много белья, обмундирования, шоколада и т. д. Штеповка вновь в моих руках. Я немедленно донес о результатах начальству и получил благодарственные приказы от маршала Тимошенко и Хрущева, а также от генерал-полковника Черевиченко.2 октября 1941 года

Осликовский Н.С.

К нам наехало много корреспондентов и кинорепортеров. Ездил в Штеповку, снимался у трофейного орудия, а корреспондент «Комсомольской правды» сфотографировал меня с двумя мальчиками. Для закрепления успеха перехожу к обороне. Занимаю сразу три оборонительные полосы, но все же получается очень жидкая оборона. Противник на нашем направлении явно усиливается. 1 гв. мед уходит в свою 40-ю армию. Она нам крепко помогла. В этом бою я первый раз наблюдал огонь наших «катюш».

Получен приказ об общем отходе. Оставил арьергарды. Отхожу через Сумы. Получил маршевый эскадрон пополнения из азербайджанцев. Люди рослые, а лошади мелкие. Народ необстрелянный.

Через трое суток по трудным дорогам дошли до Грайворон. 21-й армией командует уже генерал Кузнецов 109. У меня с ним и, особенно, с начштаба армии генералом Гордовым 110произошло столкновение, так как они хотят отобрать у меня 50 автомашин, тогда как в корпусе некомплект. Если каждая армия, которой временно подчиняется корпус, будет забирать машины, то корпус обдерут как липку.

Корпус получил новую задачу. Мы двигаемся на левый фланг армии. Страшная грязь. Маршал Тимошенко запретил передавать 50 автомашин 21-й армии.

Трое суток деремся под Богодуховым. Мне наподчиняли разных стрелковых соединений. Но от них пользы мало, так как имеются лишь штабы, а войск (пехоты) нет и артиллерии нет. Поэтому задачу на окружение большого района, занятого немцами, выполнить не удается. По своей инициативе суживаю район окружения и ограничиваю его одним Богодуховым. Мои войска дерутся уже на окраине города. Решаю завершить бой ночью. Днем я был на наблюдательном пункте в стоге соломы, всего в полукилометре от города. Вернувшись в штаб, встретился с приехавшим ко мне генералом Гордовым. Он назначен командующим 21-й армией. Правее меня дерется 5 кк. Звонил мне по телефону инспектор кавалерии главкома генерал Бобкин 111, он из-за грязи не может добраться до моего наблюдательного пункта. Гордое, узнав, что я вернулся с НП, захотел сам туда поехать и познакомиться с ходом боя. Ночной бой начался удачно, однако, около часа ночи получил приказ о прекращении боя и общем отходе. Я иду в резерв Главкома, но с маневром на правый фланг армии 112.

Вчера утром перевел штаб сюда. Наше трехдневное наступление на Богодухов отменено. Жертвы, казалось, понесли напрасные. Но позже я узнал, что бои наши помогли эвакуировать Харьков 113. В связи с общей обстановкой приказано перейти к обороне. Справа войска также отводятся. Начальство хочет, чтобы наступательные задачи решались быстро, одним ударом. А это нам не удается. Почти каждый бой приобретает затяжной характер. В это время обстановка на фронте меняется не в нашу пользу и приходится отходить на новые позиции. Мне кажется у нас мало предвидения. Мой корпус используют все время как пехоту, то есть в первой линии. Мы несем потери, спасая общее положение. В Богодухове немцы были в полном окружении, но дрались стойко. Они имели больше потерь, чем мы.

Еще сутки или двое и окружение должно было закончиться уничтожением противника. Но соседи справа не выдержали, и из-за них приходится и мне прекращать бой, не окончив его. Оперативное взаимодействие не получается, несмотря на удовлетворительный план. Мой вывод, что все это время происходит оперативная или даже стратегическая, маневренная и активная оборона. Редкие наступательные действия носят характер частных операций с ограниченной целью. Видимо, наша задача это выиграть время, хотя и происходит уступка территории.

Вероятно, для крупных наступательных операций не хватает реальных сил и поэтому происходит накапливание резервов. Иногда я пытаюсь установить причины наших неуспехов и прихожу к следующим выводам:

1. Наши офицеры еще недостаточно опытны и квалифицированы.

2. Мы еще не добились высокой воинской дисциплины, иначе, чем же объяснить, когда войска часто оставляют позиции без разрешения. В мирное время у нас были элементы ложного гуманизма, ослабляющие суровую воинскую дисциплину.

3. В области внешней политики получилось так, что немцы имеют возможность воевать на одном восточном фронте. Это выгодно для немцев, но невыгодно для нас.