Евгений Ежуков - Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II

На восточных рубежах Москвы постоянно тлел огонь пограничных стычек. Новое Казанское ханство – держава сыновей Улу-Махмета – вело себя чрезвычайно агрессивно. Тысячи русских людей были уведены в полон и томились в татарской неволе. Набеги казанцев были особенно опасны – с востока Москва не имела серьезных укреплений.

С крымским ханом столица Руси сохраняла хорошие отношения. Этому способствовала непрекращающаяся вражда ханов Золотой Орды со своими сородичами в Крыму. И поэтому южный сосед был пока неопасен, более того – заинтересован в дружбе с русскими.

В самой Москве тоже наступили перемены. 28 марта 1462 года великокняжеский престол занял Иван Васильевич. Его отец, Василий Темный, назвал его в духовной грамоте своим преемником. Молодой великий князь сразу ощутил всю тяжесть ответственности, которая легла на его плечи. Впервые за 220 лет, с момента, когда Русь оказалась под игом Батыя, он первым из великих князей не поспешил в Орду за ярлыком. Не прибыли и ханские послы, чтобы «сажать» его на великокняжеский стол. Иван Васильевич понимал, что он открывал новый этап в отношениях Москвы с Золотой Ордой и что грядут важные события, исход которых предугадать пока трудно. Это тревожило его и вынуждало постоянно думать о безопасности южных и юго-восточных рубежей.

Мысленно обозревая пределы государства, доставшегося ему в наследство, Иван III понимал, насколько сложно будет обеспечить охрану и оборону его довольно протяженных и во многом неопределенных границ. Лишь на северной границе не было войны. Обширные пространства, простиравшиеся до Белого моря, надежно защищали Москву от любых вторжений с этого направления. Остальные границы требовали много энергичных, мужественных и храбрых людей, способных противостоять набегам жадных до чужого добра кочевников, «ушкуйников», а то и просто бродячих шаек, живущих за счет грабежей и разбоев. На юге хотя и поддерживался мир с крымцами, но тревожили набеги ногайцев. Что же касалось западной границы, то здесь постоянно следовало быть начеку. Литовцы и ливонцы почти ежегодно вторгались в пределы Русской земли для грабежа и разбоя, и надо было непрерывно сдерживать их натиск.

«Как поступить? – думал Иван Васильевич. – Только обороняться? Не устраивать же засеки от Чернигова до Казани и Нижнего Новгорода – это очень дорого, да и требует много служилых людей, чтобы оборонять и защищать их».

Он знал, что еще со времен его прадеда, Дмитрия Донского, за Диким полем установлено наблюдение. На высоких деревьях и курганах сидели отважные воины-дозорщики и высматривали: не скачет ли в степи конный татарский отряд – чамбул, не стелется ли рыжая пыль по широким шляхам, не мчатся ли станичники с донесениями о появлении «воинских людей»? Чуть что – запаливали они свой факел, давая знать следующей стороже, вскакивали на коня, которого в готовности держали внизу их товарищи, и самым быстрым аллюром неслись к ближайшим гарнизонам. Татары, увидя на дереве огонь, преследовали и нередко догоняли порубежников. Неминуемая смерть ждала их от злых кочевников «за утечку информации». Однако задачу свою они выполняли: сигнал принимался, в Москву скакали гонцы, начинался сбор войск по тревоге, выдвигались резервы. Вся сложная оборонительная система приходила в движение.

Татары, видя, что внезапность не удалась и они обнаружены, начинали ловить людей по ближайшим селам, уходили в степь, чтобы скрыться от преследования. Русские догоняли степных разбойников, потому что их кони еще не устали, беспощадно рубили их и освобождали плененных. И так день за днем, из года в год… Сколько сил, сколько мужества надо, чтобы вести борьбу с дикими ордами, знающими степь, как свою ладонь, выросшими в ней и воспитанными по законам волчьей стаи!

Иван Васильевич знал, что в Русской земле есть силы, способные противостоять степной стихии. Они, эти силы, значительны. Их надо только организовать, поставить на службу, сделать настоящими порубежниками. Боярские дети – вот его опора на границе. Смелые, энергичные, свободные люди. Но у них не было земли. Ну так пусть они расселяются вдоль границы, получают землю и несут боевую пограничную службу!

А еще есть на Руси казаки! Они не уступали кочевникам ни в лихости, ни в смелости, ни в степной удали. Не зря ведь они жили среди татар, знали их хитрости и повадки. Многие знатные татары, спасаясь от междоусобицы, брали себе на службу казаков и определялись в Московском государстве. Так, хан Тогай еще во время борьбы Руси с Мамаем привел из-за Волги отряд казаков. Он образовал Мещерское княжество, которое скоро было присоединено к Москве. Казаки, пришедшие с Тогаем, были определены на службу для охраны границ Рязанского и Черниговского княжеств.

Еще к его отцу, Василию Темному, перешли на службу два сына хана казанской орды Улу-Махмета. Царевича Касима великий князь посадил в Звенигороде, откуда тот в 1449 году отразил набег ордынцев, а в 1451 году бился с другим отрядом татар. Спустя несколько лет под Рязанью появилась крепость Касимов, построенная для усиления обороны южной границы и названная по имени татарского царевича. Касимовские татары не раз помогали Москве в ее войнах с соседями, а царевич Егун помог Василию Темному в борьбе с Шемякой. Казаки, татары, перешедшие на русскую службу, могли, по мысли Ивана III, оказать ему большую помощь в охране границы.

Что касается западных рубежей, то Иван Васильевич знал, что новгородцы по-прежнему держали в устье Невы морскую стражу, а псковичи выставляли заставы порубежников против ливонцев и литовцев. От них уже не раз поступали важные вести о нашествии вражеских ратей.

«Конечно же, – размышлял молодой князь, – одними сторожами, засеками и даже крепостями границу не закроешь от врагов. Нужны иные, более решительные меры, которые позволили бы коренным образом изменить обстановку». И уже тогда он решил перейти к более активным действиям. Первый поход должен был состояться против Казани, потому что вела она себя наиболее вызывающе и подло – без конца набегала на русские земли. Мир здесь мог наступить лишь тогда, когда удалось бы посадить на ханский престол Касима, дружественного Москве.

В 1467 году Иван III дал ему войско и Касим попытался вступить в Казань, однако хан Ибрагим не позволил ему переправиться через Волгу. Пришлось отступать. «Истомен же бе путь их, понеже бе осень студена бе и дождеве, а корму начат не оставати», – отметил летописец, описывая трудности отхода русских и касимовских войск.

Однако война не закончилась. В 1469 году был предпринят второй поход во главе с воеводой Беззубцевым. Иван III предписал ему совершить набег на Казань отрядом добровольцев, а самому с главными силами оставаться в Нижнем.