Вадим Зверев - Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)

В собственной многолетней поисково-исследовательской работе нам удалось открыть богатейшие по своим информативным возможностям источники. Первый из них – это опубликованные более века тому назад и не введенные в последующем в научный оборот документы столичной разведки, а также ряд дел четырех федеральных и одного регионального архивохранилищ Российской Федерации. Второй – газеты и журналы начала XX в. (межвоенный период). Они стали дополнительным подтверждением известных примеров шпионажа и помогли пролить свет на факты малоизвестные и вовсе незнакомые специалистам. Обосновывая сказанное, перейдем к краткому источниковедческому обзору выборочных актуальных проблем, поднятых в нашей книге.

Первая глава «Иностранный шпионаж против Российской империи (организация и источники осведомления)».

К числу известных проблем отечественной историографии можно отнести проблему шпионажа немецких колонистов в европейских губерниях Российской империи. Группа русских, советских и российских исследователей отстаивает не соответствующий действительности тезис о наличии широкой шпионской практики с участием немцев-колонистов [44] Резанов А.С. Указ. соч. С. 227–228; Никитинский И., Софинов П. Указ. соч. С. 43–50; Кудряшов С. Немецкий шпионаж в России // Родина. 1993. № 5–6. С. 92–93; Кирмель Н.С. Организация русской контрразведки и ее борьба с японским и германским шпионажем в Сибири (1906–1917 гг.): Дисс…канд. ист. наук. Иркутск, 2000. С. 124–125. . Вступить в заочную дискуссию с некоторыми из них нам позволили обнаруженные документы разведывательного отделения штаба войск Гвардии и Петербургского военного округа (рассекреченные в 1991 г. и хранящиеся в Российской национальной библиотеке [45] Обозрение Петербургского военного округа. Ч. 1, Отд. 2. Военно-Статистический очерк. Население / сост. Генерального штаба подполковник Баженов. СПб., 1904. С. 1–55; Обозрение Петербургского военного округа. Ч. 1, Отд. 1. Главы 3–4 / сост. Генерального штаба подполковник Пфейфер. 1905. С. 1–153; Атлас чертежей к обозрению Петербургского военного округа. СПб., 1906. С. 1–22; Обозрение Петербургского военного округа. Маршруты грунтовых дорог. Кн. 1 / сост. Генерального штаба полковник Шильдбах. СПб., 1906. С. 1–88; Обозрение Петербургского военного округа. Ч. 1, Отд. 1. Глава 2. Обзор сети сухопутных и водяных сообщений округа / сост. Генерального штаба полковник Шильдбах. СПб., 1907. С. 1–88; Обозрение Петербургского военного округа. Описание Паргаловской позиции. СПб., 1911. С. 1–22. ), а также дела об иностранном шпионаже, собранные в фонде 1278 Российского государственного исторического архива (далее – РГИА). Они дали возможность обобщить и сопоставить официальные мнения, сложившиеся в Генеральном штабе, МВД и Государственной Думе. Не будучи солидарными и категоричными в определении массового характера участия колонистов в планах германского главнокомандования, представители этих государственных структур были едины в другом: немецкие переселенцы с наступлением XX в. представляли потенциальную скрытую угрозу внешней безопасности Российской империи [46] «Внешняя безопасность государства» – это одна из двух подструктур национальной безопасности Российской империи («внутренняя» и «внешняя»), предопределяющая состояние ее защищенности от военной и военно-шпионской угрозы/опасности извне. .

Желая расширить ограниченный ресурс накопленных знаний по истории австрийской разведывательной службы в предвоенной России, мы построили свое изложение с опорой на критический анализ некоторых неубедительных положений, отраженных в воспоминаниях начальника австрийской разведки/ контрразведки Максимилиана Ронге [47] Ронге М. Война и индустрия шпионажа. М., 2000. . Несекрет, что его мемуары на сегодняшний день являются единичным в своем роде путеводителем по дореволюционному российскому прошлому австрийского шпионажа.

Эмпирической основой высказанных нами контрдоводов стали сосредоточенные в архивохранилищах страны малознакомые читательской аудитории дела. Ими оказались выборочные материалы Морского Генерального штаба (ф. 418), Главного управления Генерального штаба (ф. 2000), Петроградского военно-окружного суда Петроградского военного округа (ф. 1351), Государственной Думы (ф. 1278) и Омского городского полицейского управления (ф. 14) [48] Указанные фонды сосредоточены в Российском государственном архиве Военно-Морского флота, Российском государственном военно-историческом архиве, Российском государственном историческом архиве (далее – РГИА) и Историческом архиве Омской области (или Государственном архиве Омской области). . Наш научный аппарат был пополнен и неопубликованными ранее источниками. Они включили в себя секретную переписку по австрийскому (и немецкому) шпионажу, сведенную в фонды 215 (Канцелярия Варшавского генерал-губернатора), 217 (Варшавское губернское жандармское управление), 222 (Канцелярия прокурора Варшавской судебной палаты), 287 (Варшавский окружной суд) и 288 (Канцелярия прокурора Варшавского окружного суда) Государственного архива Российской Федерации (далее – ГАРФ).

Представленные в архивных делах аргументы и факты (главным образом аналитика и статистика) помогли автору опровергнуть утверждения М. Ронге о мизерном количестве австрийской агентуры и невысоком финансировании ее деятельности в России. В результате чего была подвергнута ревизии не только позиция мемуариста, но и оказалась несостоятельной единственная трактовка истории австрийского шпионажа в России, доминирующая в отечественной исторической науке.

Отдельной строкой были отмечены особенности и некоторые итоги разведывательного вмешательства Британии, а также Швеции, Румынии и Турции в приграничные интересы российского государства. Оперируя неопубликованными документами ГАРФ (ф. 102, оп. 316 (дела об иностранном шпионаже в Российской империи. 1908–1913 гг.)), удалось расширить существующий в литературе перечень шпионских преступлений и выяснить дополнительные агентурные возможности соседних стран.

Разбираясь в особенностях деятельности азиатских разведок (японской и китайской), мы предпочли минимизировать собственное обращение к общепринятой концепции изучения истории иностранного шпионажа и отечественных органов госбезопасности, основывающейся на учете лишь документов русской контрразведки/разведки, разыскных органов Департамента полиции МВД и прочих заинтересованных ведомств.

Приоритет был отдан журналам и газетам тех лет. Наше внимание было сконцентрировано на обработке множества периодических изданий [49] Научный базис составили 23 газеты и 9 журналов гражданского и военного профиля всероссийского, регионального и местного значения (или свыше 3 000 номеров), растиражированные в 1903–1914 гг. . Выбранные более 30 сообщений/статей об актуальных вопросах международного шпионажа и его недавнем прошлом в России позволили посмотреть на это военно-криминальное явление непрофессиональным (невоенным и неполицейским) взглядом, а глазами журналистов, редакторов и издателей. Их независимые суждения, как выяснилось, являлись одним из немногих источников осведомления высших (законодательных) органов власти о шпионаже и его специфике. Подтверждая этот тезис и констатируя важность газетно-урнальной информации, депутат III Государственной Думы Ф.Н. Чиликин заявлял с трибуны: «Говорить вам, в каких оно (шпионство. – В.3.) формах проявляется, к каким приемам прибегают японские шпионы, я не буду. Все это не раз излагалось на страницах «Нового Времени», других газет и на станицах Дальневосточной прессы…» (см. Приложение 7).