Сергей Михеенков - 33-я армия, которую предали

Трагедия 33-й и её командующего не завершилась в апреле 1942 г. в Шпырёвском лесу, на Угре и в сосняке близ села Слободки с гибелью тысяч бойцов и командиров, пытавшихся вырваться из окружения. «Трагизм не убивает, а очищает…» И этот очистительный свет сейчас проливается в равной степени и на историю почти семидесятилетней давности, т. е. на прошлое, и на наши лица и души, т. е. на настоящее.

Детство в Тарусе. В Москве, на мануфактуре Рябова. Телавская школа прапорщиков. Первая мировая война. Революция. Снова в армии. Гражданская война и военная карьера. Штурм Баку и другие бои. Судьба наград Ефремова. Где хранится золотая сабля Ефремова. Судьба вазы с рубинами. Комдив, комкор… По делу П.Е. Дыбенко. Служба в военных округах. Внезапный вызов в Москву. «Я не виновен». Письма Ворошилову и Микояну. Встреча со Сталиным: «Поезжайте в Орёл». 1941-й

Когда командарм вытащил из кобуры свой ТТ и приложил к виску, вся его жизнь мгновенно пронеслась перед глазами….

Он вспомнил себя ребёнком на коленях у матери, тёплых и уютных, как нагретая солнцем земля его родины. Он чувствовал то безмятежное счастье абсолютной защищённости и надёжности мира, которое человек может чувствовать только в раннем детстве. Высокое неподвижное небо над старинным городком и рекой, которая бирюзовой лентой опоясывает тот городок, отделяя его от далей пряных лугов. Лица друзей, Пашки и Даньки Егоровых, тоже почему-то те, давние, тарусские, детские. И Пашка ещё живой… Белый собор в Тарусе, мреющий от жары в прозрачном мареве июльского дня, когда городок наполняет запах скошенной травы и наполовину высушенного сена… Белые камни булыжной мостовой, круто спускающейся к Оке, к плашкоутному мосту, где они, втроём, три будущих генерала, которым предстоит умереть в будущей войне солдатской смертью, удили на быстрине пескарей. А вот мельница… Голос отца, окликающего мать… Москва… Первая девушка… Он запомнил запах её волос и ладоней… Погоны прапорщика, Юго-Западный фронт… Вагон, вонючий, пропитанный злобой и матерщиной, битком набитый дезертирами того самого Юго-Западного фронта, который они несколько дней храбро защищали от атак кайзеровских войск, покачиваясь, плывёт по какому-то знакомому пригороду… Так это же снова Москва!.. Большевики… Баку… Сергей Киров и Анастас Микоян… Испуганные, виноватые глаза Павла Дыбенко… «Паша, зачем ты меня оговорил? Что с тобой?» Суровое лицо Сталина и небрежный его жест, которым он отталкивает на край стола папку с делом Ефремова… «Я не виновен, товарищ Сталин». И – согласный кивок, и улыбка сквозь табачный дым раскуренной трубки… Белое поле под Вязьмой… Белое-белое – в линзах бинокля – ещё не замаранное разрывами снарядов и мин. Белое… Как собор в Тарусе в знойный июльский полдень, глубоко наполненный сиянием неба и тишины…

27 февраля 1897 г. в небольшом городке Тарусе Калужской губернии в семье бедных мещан Александры Лукиничны и Григория Емельяновича Ефремовых родился первенец, сын. Назвали его Михаилом. Родители вскоре перебрались в недальнее село Юрятино, на реку Протву. Григорий Емельянович нанялся на хлебную должность помощником мельника на знаменитой на весь уезд мельнице братьев Бобровых. Александра Лукинична тоже подрабатывала – кухаркой в имении мирового судьи Тарусского уезда и изобретателя первого российского телефона помещика средней руки Павла Михайловича Голубицкого. Миша некоторое время жил в Тарусе у бабушки, в деревянном доме в укромном Калужском переулке. Рядом, через несколько дворов, на Овражной, стоял дом Егоровых. С Павлом и Даниилом Егоровыми Михаил учился в Тарусской церковно-приходской школе.

Местом их забав, детских игр и развлечений была река Ока и луг за Земляным мостом у бывшего тюремного замка за речушкой Посерёдкой, где несколько лет назад Тарусское земство выделило земли под строительство домов для семей инвалидов Русско-японской войны. И трое друзей с любопытством слушали рассказы побывавших в боях солдат, ещё не износивших своих армейских шаровар, как ходили они в атаку на засевших на склонах маньчжурских сопок японцев, как лавой бросались в штыки под Порт-Артуром. Ветер трепал их пустые рукава, позванивали на гимнастёрках медали с надписью древней вязью: «Да вознесёт вас Господь с своё время». Место это в Тарусе сразу прозвали Порт-Артуром – и по принадлежности первых здешних поселенцев, и из-за крайней, как тогда считалось, удалённости от города [1] Теперь этот квартал стал частью города Тарусы. Здесь расположены проспект Пушкина и ул. Шмидта. И Порт-Артуром его называют разве что только в исторических путеводителях. .

Кто знает, что определяет судьбу человека и где он найдёт свой рок. Во всяком случае, все трое друзей вскоре наденут солдатские шинели, а потом станут генералами Красной Армии. И все трое погибнут в 1941 и 1942 гг.: один под Рославлем, другой под Вязьмой, третий под Харьковом. В самых кровавых и самых неудачных для нашей армии и страны битвах, о которых долго будут помалкивать историки и публицисты. А многие ветераны тех безвестных сражений так и пронесут через всю жизнь знак героев то ли мифических, то ли позорных, то ли вовсе не существовавших битв.

Отец Михаила, Григорий Емельянович, происходил из крестьян сельца Ольховец Новосильского уезда Орловской губернии. В Тарусу он приехал в поисках заработка. Здесь женился на местной девушке Александре Лукиничне, урождённой Ганьшиной. Нанявшись на работу к купцам Бобровым, Григорий Емельянович стал неплохо зарабатывать. Вскоре Александра Лукинична родила ещё пятерых детей: Ивана, Василия, Владимира, Павла и Анастасию.

Однажды в Тарусу на отдых, поохотиться в здешних лесах, богатых дичью, порыбачить, похлебать на высоком берегу у ночного костерка ушицы, приехал знаменитый московский купец Рябов. На Оке московскому рыбаку помогали тарусские мальчишки. Червей накопать, наловить живцов… Особенно ловким Рябову показался рослый Миша Ефремов, старший сын юрятинского мельника. Позже Рябов заехал в Юрятино, отыскал на мельнице Григория Емельяновича и сказал: