Владимир Высоцкий - Песни. Стихотворения

Сперва играли в «фантики»,
В «пристенок» с крохоборами, —
И вот ушли романтики
Из подворотен во́рами.

…Спекулянтка была номер перший —
Ни соседей, ни бога не труся,
Жизнь закончила миллионершей —
Пересветова тетя Маруся.

У Маруси за стенкой говели, —
И она там втихую пила…
А упала она – возле двери, —
Некрасиво так, зло умерла.

Нажива – как наркотика, —
Не выдержала этого
Богатенькая тетенька
Маруся Пересветова.

Но было всё обыденно:
Заглянет кто – расстроится.
Особенно обидело
Богатство – метростроевца.

Он дом сломал, а нам сказал:
«У вас носы не вытерты,
А я, за что я воевал?!» —
И разные эпитеты.

…Было время – и были подвалы,
Было дело – и цены снижали,
И текли куда надо каналы,
И в конце куда надо впадали.

Дети бывших старшин да майоров
До ледовых широт подняли́сь,
Потому что из тех коридоров,
Им казалось, сподручнее – вниз.

Я вчера закончил ковку,
Я два плана залудил, —
И в загранкомандировку
От завода угодил.

Копоть, сажу смыл под душем,
Съел холодного язя, —
И инструктора послушал —
Что там можно, что нельзя.

Там у них пока что лучше
бытово, —
Так чтоб я не отчубучил
не того,
Он мне дал прочесть брошюру —
как наказ,
Чтоб не вздумал жить там сдуру
как у нас.

Говорил со мной как с братом
Про коварный зарубеж,
Про поездку к демократам
В польский город Будапешт:

«Там у них уклад особый —
Нам так сразу не понять, —
Ты уж их, браток, попробуй
Хоть немного уважать.

Будут с водкою дебаты —
отвечай:
«Нет, ребяты-демократы, —
только чай!»
От подарков их сурово
отвернись:
«У самих добра такого —
завались!»»

Он сказал: «Живя в комфорте —
Экономь, но не дури, —
И гляди не выкинь фортель —
С сухомятки не помри!

В этом чешском Будапеште —
Уж такие времена —
Может, скажут «пейте-ешьте»,
Ну а может – ни хрена!»

Ох, я в Венгрии на рынок
похожу,
На немецких на румынок
погляжу!
Демократки, уверяли
кореша́,
Не берут с советских граждан
ни гроша!

«Буржуазная зараза
Все же ходит по пятам, —
Опасайся пуще глаза
Ты внебрачных связей там:

Там шпиёнки с крепким телом, —
Ты их в дверь – они в окно!
Говори, что с этим делом
Мы покончили давно.

Могут действовать они
не прямиком:
Шасть в купе – и притворится
мужиком, —
А сама наложит тола
под корсет…
Проверяй, какого пола
твой сосед!»

Тут давай его пытать я:
«Опасаюсь – маху дам, —
Как проверить? – лезть под платье —
Так схлопочешь по мордам!»

Но инструктор – парень дока,
Деловой – попробуй срежь!
И опять пошла морока
Про коварный зарубеж…

Популярно объясняю
для невежд:
Я к болгарам уезжаю —
в Будапешт.
«Если темы там возникнут —
сразу снять, —
Бить не нужно, а не вникнут —
разъяснять!»

Я ж по-ихнему – ни слова, —
Ни в дугу и ни в тую́!
Молот мне – так я любого
В своего перекую!

Но ведь я – не агитатор,
Я – потомственный кузнец…
Я к полякам в Улан-Батор
Не поеду наконец!

Сплю с женой, а мне не спится:
«Дусь, а Дусь!
Может, я без заграницы обойдусь?
Я ж не ихнего замесу —
я сбегу,
Я на ихнем – ни бельмеса,
ни гугу!»

Дуся дремлет как ребенок,
Накрутивши бигуди, —
Отвечает мне спросонок:
«Знаешь, Коля, – не зуди!

Что ты, Коля, больно робок —
Я с тобою разведусь! —
Двадцать лет живем бок о бок —
И все время: «Дуся, Дусь…»

Обещал, – забыл ты нешто?
ну хорош! —
Что клеенку с Бангладешта
привезешь.
Сбереги там пару рупий —
не бузи, —
Мне хоть чё – хоть чёрта в ступе —
привези!»

Я уснул, обняв супругу —
Дусю нежную мою, —
Снилось мне, что я кольчугу,
Щит и меч себе кую.

Там у них другие мерки, —
Не поймешь – съедят живьем, —
И всё снились мне венгерки
С бородами и с ружьем.

Снились Дусины клеенки
цвета беж
И нахальные шпиёнки
в Бангладеш…
Поживу я – воля божья —
у румын, —
Говорят – они с Поволжья,
как и мы!

Вот же женские замашки! —
Провожала – стала петь.
Отутюжила рубашки —
Любо-дорого смотреть.

До свиданья, цех кузнечный,
Аж до гвоздика родной!
До свиданья, план мой встречный,
Перевыполненный мной!

Пили мы – мне спирт в аорту
проникал, —
Я весь путь к аэропорту
проикал.

К трапу я, а сзади в спину —
будто лай:
«На кого ж ты нас покинул,
Николай!»

Над Шере —
метьево
В ноябре
третьего —
Метеоусловия не те, —
Я стою встревоженный,
Бледный, но ухоженный,
На досмотр таможенный в хвосте.

Стоял сначала – чтоб не нарываться:
Ведь я спиртного лишку загрузил, —
А впереди шмонали уругвайца,
Который контрабанду провозил.

Крест на груди в густой шерсти, —
Толпа как хором ахнет:
«За ноги надо потрясти, —
Глядишь – чего и звякнет!»

И точно: ниже живота —
Смешно, да не до смеха —
Висели два литых креста
Пятнадцатого века.

Ох, как он
сетовал:
Где закон —
нету, мол!
Я могу, мол, опоздать на рейс!..
Но Христа распятого
В половине пятого
Не пустили в Буэно́с-Айре́с.

Мы все-таки мудреем год от года —
Распятья нам самим теперь нужны, —
Они – богатство нашего народа,
Хотя и – пережиток старины.

А раньше мы во все края —
И надо и не надо —
Дарили лики, жития,
В окладе, без оклада…
Из пыльных ящиков косясь
Безропотно, устало, —
Искусство древнее от нас,
Бывало, и – сплывало.

Доктор зуб
высверлил,
Хоть слезу
мистер лил,
Но таможник вынул из дупла,
Чуть поддев лопатою, —
Мраморную статую —
Целенькую, только без весла.

Общупали заморского барыгу,
Который подозрительно притих, —
И сразу же нашли в кармане фигу,
А в фиге – вместо косточки – трипти́х.

«Зачем вам складень, пассажир? —
Купили бы за трешку
В «Березке» русский сувенир —
Гармонь или матрешку!»

«Мир-дружба! Прекратить огонь!» —
Попер он как на кассу.
Козе – баян, попу – гармонь,
Икона – папуасу!