Зохра Аскерова - Одиссея «корабля дураков»

В Википедии про Адониса пишут: «Стихи Адониса кажутся как мистическими, испытавшим влияние суфизма, так и революционными, анархическими. Поэтика Адониса сложна, оригинальна и изощренна, его образы почти всегда удивляют читателя. Создавая необычную и неожиданную атмосферу, его метафоры нередко отчуждены от точной реальности и образуют собственный мир…В глазах многих читателей сборник 1961 года до сих пор считается лучшим, его самая сложная книга, 400 страничная «Единственное в форме множественного» осталось «закрытым миром» для большинства читателей».

Поэт, арабист Хедар Яафар преподает арабский язык в исламском центре в Праге. Он говорит об Адонисе: «Это Сальвадор Дали в поэзии. Он просто делает то, никому ещё не приходило в голову. «Я полон печали, как яйцо»– ну разве не прекрасно? До него так никто не сказал».

Я хотела бы преподнести вашему вниманию интервью Катерины Прокофьевой с поэтом Адонисом в эфире Пражского радио от 17 июня 2009 года.

–Вы живете в Европе. Не сталкивались ли вы с проблемой того, как западный человек понимает арабскую культуру? Я хочу сказать – не пытаетесь ли вы, чтобы ваше творчество было удобоваримее для человека другой литературной традиции, как-то специально подавать ваши стихи? Под специальным арабским соусом?

–Я никогда не пытался использовать поэзию как средство, способ что-то пропагандировать. Будь то политика или идеология. Поэт просто должен делать красиво.

–Что бы вы выбрали – справедливость, гармонию или истину?

– Если есть справедливость и истина, то никакого противоречия не будет, будет гармония.

Слова поэта о поэзии: «Поэзия не имеет начала и конца. У поэзии нет границ. Наша задача по этому состоит не в том, чтобы размышлять над её горизонтами. Не заучивать её, а идти вместе с нею. Нельзя читать стихотворение строку за строкой, читать его нужно так, словно читаешь открытое пространство». Предлагаем вам часть из его стихотворение под названием «Тот, кто ушёл преждевременно»:

Цвет революций-радуга тугая- под пеплом мира будит ото сна закованное льдом озерным Время и льёт его в иные времена, восходящие из с теста поколений,

крепчающих, как детские колени, день ото дня, из года в год,

из века в век передает всё доброе, чем славен человек.

Перевод, И.Ермакова

Адонис учился в Дамасском Университете на факультете философии, за членство в Сирийской Социальной Национальной партии был заключен под стражу на 6 месяцев. С 1985 года живет во Франции, консультант ЮНЕСКО.

В одном из своих стихотворений поэт пишет: «Я поклялся небу и себе писать на водах. Вместе с Сизифом безмолвно поднимаю камень. Моя клятва – это быть Сизифом». В стихотворении Адонис делит трудности Сизифа и сравнивает себя с камнем. Он призывает народ избавиться от духовного кризиса: «Пришло время создания нового арабского общества». Далее он пишет:

Я здесь своими глазами вижу, как испаряются воды будущего. Люди попали под чары истории, написанной мелом иллюзий.

Половинчат, ночь влажна. Пойми меня Родина, пойми, я не могу защитить тебя ничем, кроме своих крыльев.

Поэт сочувствует жалкому положению народа, протестует против войны. В одном из своих интервью Адонис говорит: «У нас настоящий интеллектуальный кризис. Мы живем в новом мире со старыми идеями… Важно построить новое арабское общество». Даже в преклонные годы Адониса беспокоит положение его страны, он желает видеть свою родину, древнюю Сирию свободной и счастливой. Однако, в последние годы о мире и спокойствии в арабских странах можно лишь мечтать. Терроризм бушует здесь повсюду. В особенности, война в Сирии не утихает. Неизвестно, когда на этих землях, ставших целью политических интриг многих государств, наконец, наступит мир. В одном из своих интервью Адонис говорит о своем отношении к оккупациям и войнам: «В Коране описывается, как Аллах слушает шайтана –своего первого врага. Шайтан же не желает слушать Аллаха. Я верю, что Аллах с легкостью мог бы справиться с шайтаном, но вместо этого выслушивает его». В этом высказывании есть намек зачинщикам войн. Адонис говорит: «Я плохо отношусь к любым вмешательствам в арабский вопрос… если мы захотим демократию, мы ее добьемся… Все гражданские права и свободы будут обеспечены нами же и самим законом». Представляю вам стихотворение Адониса:

Сказочник говорил, что присутствие Обернутое в древние одежды предков, Называется отсутствием.

Ему видна не красота сада, но лишь увядший цветок. Или дело просто в словах? Ярость земли, мечта бутонов летом, шепот пустыни- он не сказал об этом нам ничего.

Но как же так? Нельзя молчать. Вот солнце вторит с городстью опять, что мудрость света дольше и белей любой кровавой ночи на земле.

Хотя, как диссидент Адонис оказался вдали от родины, но как гражданину Али Ахмед Саиду эта родина не безразлична. Его долгие годы номинируют на Нобелевскую премию, но он так и не получил ее. В этом также кроется политический подтекст. Его философские стихи облетают мир и обнимают крыльями надежд земли Родины.

Наряду с вышеупомянутыми авторами стоит также отметить американского писателя фантаста Роберта Шекли и его повесть «Обмен разумов». Написанная в жанре сюрреализма, повесть с первого взгляда кажется плодом абсурдной логики. Произведение написано в 1965 году. Сюрреалистическое мышление, способ выражения и горькая участь Марвина Флинна, желающего сменить свою реальную жизнь на фантастические мечты, словно предупреждение читателю – быть самим собой и стать положительным героем своей жизни. Повесть начинается со странного объявления на рекламной странице газеты «Стенхоуп»: «Тихий, спокойный, эрудированный джентльмен, 43 года, с Марса хочет поменяться телами с джентльменом с Земли, на период с 1 августа по 1 сентября». Жизнь на Земле кажется Марвину такой монотонной, скучной, что он, желая получить новые впечатления и ощущения, меняется разумом с марсианином Зе Краггашем. После множества неприятных приключений он настигает Зе Краггаша в искаженном Мире, побеждает его и обратно вселяется в свое тело. Он сразу же оказывается дома и, хотя его одолевают сомнения и противоречивые чувства, Искаженный Мир берет над ним верх. Его отец, как и всегда, пасет стада крыс.

Марвин считает себя счастливо женатым на соседской дочери. Однако, если бы это счастье совпало со временем, когда он еще не обменялся разумом, то он не превратился бы в иллюзию по ту сторону кривого зеркала. Особенно хочу отметить тот факт, что писатель в «Обмене разумов» своим пером, словно кистью, изобразил сюрреалистические сцены, наполненные кривыми реальностями.

Разумеется, есть немало творческих людей, далеких от эмоциональных, агрессивных качеств, присущих большинству людей с сюрреалистичным образом мышления. Один из них – бельгийский художник Рене Магритт, резко отличающийся своим спокойным образом жизни от коллег по цеху. Он был далек от скандальных сборищ сюрреалистов, вечеринок, присущих бомонду и ничем не выделялся из толпы. Отмечу, что первые свои работы он создал под воздействием кубизма и футуризма. Но, после того, как он близко познакомился с метафизической живописью Джорджо Кирико, он дал своему творчеству новое направление. В 1927-30 года, живя во Франции, он общался с сюрреалистами – Андре Бретоном, Максом Эрнстом, Сальвадором Дали, Луисом Бунюэлем, Полем Элюаром. Именно во Франции в творчестве Рене Магритта главенствует концептуальная живопись. Магритт негативно относился к попыткам критиков раскодировать символы в его произведениях. Он говорил, что изображение другой действительности не может быть объектом философических рассуждений. В статье «Вероломство Рене Магритта: 5 загадок сюрреализма» Белла Асиева пишет: «Он едва ли не скептически относился к увлечению группы Андре Бретона – психоанализу Фрейда. К тому же, сами картины Магритта не похожи ни на безумные сюжеты Сальвадора Дали, ни на причудливые пейзажи Макса Эрнста…Сам Магритт называл свое искусство даже не сюрреализмом, а логическим реализмом и с большим недоверием относился к любым попыткам интерпретации, а уж тем более поискам символов. Он говорил, что единственное, что следует делать с картинами – рассматривать их». После Второй Мировой Войны Магритт много печатается, спорит с Андре Бретоном и выпускает манифест «Сюрреализм в свете дня». На самом деле манифест был направлен против парижских сюрреалистов.