Феликс Ле Куппе - Обучение игре на фортепиано. Советы ученикам и начинающим преподавателям

Собственная широкая эрудированность позволяет Ле Куппе устанавливать то, что мы сейчас называем «межпредметными связями», дабы разъяснить свои педагогические позиции. Так, объясняя роль и место исполнительской техники, а также полезность заучивания произведений наизусть, мэтр прямо сравнивает преподавание музыки с освоением словесности: произносить слова может каждый, но доходит до слушателя только внятная речь, в которой четко прослеживаются эмоциональные оттенки, нюансы. Тот же довод использует он в отношении развития вкуса посредством обращения к классике: только читая и заучивая выдающиеся произведения словесного искусства, мы постигаем всю его красоту, учимся отличать подлинное от подделки. Наглядным подтверждением позиции Ле Куппе служит обширное приложение к книге – едва ли не половина ее текста, содержащая список произведений, изучение которых решает одновременно обе задачи: развития пальцев и души будущего пианиста. Короткие комментарии к каждому названию неизменно объединяют обе половинки, ставят их в зависимость друг от друга.

И хотя современному педагогу эти постулаты на бумаге кажутся уже самоочевидными, практическое их воплощение все так же вызывает трудности, как и почти двести лет назад. То и дело приходится слышать о том, что нужно обновить репертуар музыкальных школ, что классика детям скучна, что тщательная техническая работа снижает интерес к музыке как таковой, или же, напротив, задача развития вкуса и стиля подменяется установкой на конкурсный успех, на выбор сложного репертуара и виртуозность в приемах, в ущерб восприятию музыкального содержания. Не менее традиционен, но тоже все еще актуален вопрос об учительском авторитете, о дистанции, что разделяет педагога и ученика, необходимости ее сохранения. Не столь однозначно понимается сейчас педагогами и родителями также роль семьи, общего воспитания в процессе развития музыкальных способностей ученика, как, впрочем, и любых других способностей. И если, описывая недальновидность и неоправданную авторитарность некоторых педагогов, своеволие, невоспитанность, эгоцентричность учеников, Ле Куппе и перешагивает местами границы полной объективности, его поймет любой, кто когда-либо занимался педагогической работой, опять же, не только в области музыкального воспитания.

Таким образом, перед нами не только труд музыканта, прекрасно знающего свое дело, но и исповедь педагога по призванию, для которого ни одна трудность не разрешается механически, простым методическим указанием. Эта книга – размышление, попытка осмыслить собственный опыт и показать молодым педагогам, как им сделать то же самое. Это предупреждение и напутствие, совет без навязчивого дидактизма. А потому вызывает живой отклик, сколько бы лет ни прошло со дня ее написания.

Ольга Михнюк

За каких-то несколько лет обучение игре на фортепиано невероятно распространилось. Прежде музыкальные занятия составляли привилегию людей блестяще образованных. Сегодня это уже не так. Молодые особы всех слоев общества, любого имущественного положения стремятся научиться играть на этом инструменте.

Число преподавателей, еще недавно весьма ограниченное, должно было возрасти соответственно количеству учеников, и их с каждым днем становилось все больше. Столь широкое поприще неизбежно привлекало к себе устремления тех, кто хотел честно добывать средства к существованию. Отсюда пошло распространившееся в средних классах настойчивое желание сделать из такого обучения выгодный жизненный ресурс.

Путь к этой цели обычно начинали с обращения к опытному преподавателю, дабы под его руководством углубить знание инструмента. Но на этом обучение будущих педагогов не заканчивалось, ибо возникала новая трудность: как просто и ясно излагать ученикам искусство, секретами которого они, как полагали, сами уже овладели – столь велико расстояние, отделяющее виртуоза от преподавателя. Достоинства первого вовсе не включают в себя свойств второго, и часто талантливый пианист оказывается не в состоянии воспитывать учеников.

Достоинство преподавателя заключается в его опыте. Но разве этот опыт не предполагает неких предписаний, правил, не включает в себя традиций? Отвечу не колеблясь, что если правила искусства и остаются незыблемыми в своей основе, они все же видоизменяются в ходе преподавания, приспосабливаясь к возрасту и возможностям учеников, к поставленным задачам, учитывают множество обстоятельств, которые было бы слишком долго перечислять.

Этот опыт, укрепляющий талант и раскрывающий педагогу множество не замеченных им ранее вещей, вне сомнения, приобретается, но достается он ценой долгих упражнений, блужданий в потемках, наугад, становится итогом бесчисленных безуспешных попыток.

Можем ли мы утверждать, что все подобные колебания и даже сама вероятность ошибки исчезли, если бы в начале своей карьеры молодой преподаватель получил в руки путеводитель, где нашел бы поддержку каждому своему шагу, разрешение всех сомнений, где содержались бы братские советы большого артиста, который, не ставя себя в пример, но желая только быть полезным, рассказал бы о том, что он сам делал, что видел у других, чему его научили время и размышления?