Анн Давье - Современный танец в Швейцарии. 1960–2010

Но подлинным «мгновением истины» для Ланвена стал приезд в Базель труппы Кэтрин Данэм. С 1940‐х годов эта афроамериканская танцовщица и ученый-антрополог своей хореографией создает особую технику на танцевальных уроках. Объединяя элементы балета, современного танца и афрокарибских танцевальных стилей (которые Данэм изучала на месте, преимущественно на Гаити), эта техника отличается полиритмичностью и большой подвижностью грудной клетки и таза. «Я тут же понял, – рассказывает Ланвен, – что такой метод дает нам гораздо больше возможностей, чем может дать классический танец: средство выразить ритм жизни и природные инстинкты».

Осознание этого факта придает Ланвену сил, и он решается лететь в Соединенные Штаты. Не сумев записаться на курсы Данэм, он приобщается к современному джазу у знаменитого профессора Луиджи в Нью-Йорке. Бывший чечеточник, прошедший обучение классическому танцу у разных педагогов, включая Нижинскую, Луиджи, по выражению Ланвена, был тем «хореографом и преподавателем джазового танца, который, прежде чем изобрести собственный метод, насквозь пропитался балетом» [22] Parigot 1970 – Parigot P. Raoul Lanvin Colombo et Richard Collinet, présents au 4ème stage international d’Art Dramatique et de danse Classique de Troyes // Article sans référence, début des années 1970. . Для метода Луиджи характерен поиск пластичных движений и повышенное внимание к осанке, равно как и развитие техники прыжков и пируэтов. Затем Ланвен едет в Лондон, чтобы завершить там свое образование, беря уроки у Мэтта Мэттокса. Система упражнений, разработанная этим харизматичным педагогом и хореографом, представлявшим modern jazz , была вдохновлена чечеткой, классическим и современным танцем, фламенко, русским фольклором, индийскими плясками и мюзиклами; получившуюся смесь сам Мэттокс впоследствии окрестил «свободным стилем» ( free style ).

В 1965 году Ланвен возвращается в Швейцарию. Он более чем когда-либо убежден, что modern jazz – это «танец эпохи», способный лучше всех других видов танца выразить жажду «освобождения движением, ритмом», которая пронизывает молодежь, когда она, например, танцует джерк [23] Джерк – танец, появившийся в Соединенных Штатах в 1960‐х годах на фоне падения интереса к парным танцам. Как и твист, джерк танцуют в одиночку. . «Эти ритмические движения, эта способность входить в транс» – не являются ли они, спрашивает Ланвен, основой танцевального джаза и, в более широком смысле, фундаментом всего современного танца? С 1966 года танцовщик дает уроки современного танца в Лозанне, позднее – в Женеве и Берне. Система Ланвена, вдохновленная методом Мэтта Мэттокса, учит танцора прежде всего использовать все части своего тела (голову, плечи, грудную клетку, таз, ноги, руки) независимо друг от друга, постепенно координируя и подчиняя их общему ритму. В 1971 году Ланвену удается учредить в Лозанне балетную студию RL. Там он занимается преподаванием, параллельно с этим ставя балеты для сцены и для франкоязычного швейцарского телевидения (иногда также для немецкого, бельгийского и французского).

Не склонный недооценивать телевидение, Ланвен видит в нем идеальное средство для продвижения джазовых балетов, средство, способное наглядно показать их ритмический и пространственный динамизм. «Камера дает танцу дополнительное измерение. Вместо пары глаз зрителя на танцовщиков нацелена дюжина глаз камер. Их технические возможности позволяют постоянно менять планы. Вся постановка должна строиться вокруг этих камер, создающих новый язык. Можно, например, снимать крупным планом, отвлеченно подчеркивая геометрию линий, графику» [24] Zimmermann 1970 – Zimmermann B. Raoul Lanvin: une explosion de dynamisme // TV magazine. Début des années 1970 (article non daté). . Открывшиеся возможности сказались на самой концепции хореографии. Воодушевленный потенциалом телевидения, Ланвен в 1970‐х назовет себя «телехореографом». Впрочем, ему придется смириться с тем, что его балеты «в Тичино менее популярны, чем в немецкой Швейцарии», хотя языковой барьер и не может служить препятствием для распространения такого «предельно телегеничного» искусства, как танец. Наряду с работой в области хореографии Ланвен продолжает преподавать. Свидетельство постепенного признания современного джаза в Швейцарии (или того, что преподавание классического танца теперь более открыто новым веяниям): с 1975 по 1984 год Ланвен работает приглашенным педагогом в женевской Школе танца, возглавляемой Беатрис Консуэло [25] Беатрис Консуэло (1932–2013), учредительница женевской Школы танца (1975) и Балета для юниоров (1980). Среди ее воспитанников много исполнителей и хореографов: Приска Арш, Аня Шмидт, Тамара Баччи, Патрис Деле, Марта Крумменахер, Сара Луди, Мод Лиардон, Кен Оссола, Зое Реверден, Грегори Батардон, Жиль Жобен и ее собственный сын Фуфуа д’Имобилите. В 1999 году она передала руководство школой своему бывшему ученику Патрису Деле, который управляет ею вместе с Шоном Вудом. , некогда блиставшей в балетах маркиза де Куэваса и балета женевского Гранд-Театра.

Для многих швейцарских танцовщиков Ланвен стал примером для подражания. Об этом прямо говорит лозаннка Фабьен Берже (род. 1953), добавляя, что modern jazz был источником ее первых эстетических потрясений. Именно благодаря урокам Рауля Ланвена, а позже – участию в его телешоу Фабьен Берже, ребенком начавшая обучаться «классике», но впоследствии от нее отошедшая, в четырнадцать лет открыла для себя радость танца. «На уроках Рауля витал дух свободы, и я его впитала. В современном джазе важнее всего элемент импровизации и, конечно, ритмическая точность. Там целенаправленно стараются отделить движения разных частей тела друг от друга, то, чего нет в классическом танце. Этот подход открыл передо мной большие возможности свободного управления движениями и переходами между ними». Фабьен Берже так свыклась с этой формой танцевального искусства, что на первом занятии у Доминик Жентон (род. 1953) совершенно растерялась.

В 1970‐х годах Жентон, воспитанница лозаннской школы балета Симон Сютер, также испытавшая на себе влияние Петера Госса, стремится деконструировать свои знания в области классического танца. Мало-помалу она вырабатывает подход, в основе которого не столько погоня за формальной чистотой, сколько поиск выразительных оттенков движения. Доминик Жентон входит в число тех первых танцовщиков из Лозанны, которые, полностью не порывая с традицией, сумели привнести в нее иное, более всеобъемлющее и гибкое отношение к телу. «Я открыла новый мир, – вспоминает Фабьен Берже. – У Жентон движения были плавными и в то же время четкими. У нее был собственный стиль. Точки опоры совсем не такие, как в джазовом танце. Я растерялась. Я поняла тогда, что танец – огромный неизведанный континент; это было настоящим потрясением. Я ощутила потребность – и это чувство с тех пор меня не оставляло – понять тело: как оно устроено, как работает, как дышит, как оно связано с пространством, где зарождается движение… Мне нужно было все это выяснить, чтобы продолжить свое хореографическое образование».