Марина Дружинина - Театральные сказки

Дома кинулась к Садко Любава Буслаевна. В слезах и печали великой. Всю ночь не сомкнула глаз она, мужа милого поджидаючи.

Но Садко отстранил жену. И сказал только:

– Пойду сегодня на пристань. Буду биться об велик заклад. Знаю я про чудо-чудное, ведаю про диво-дивное: водится в Ильмень-озере рыба золото-перо!

– Не ходи, соколик мой ясный! – запричитала Любава Буслаевна. – Не губи свою головушку!

Не послушал жену Садко. И как зазвонили колокола после обедни, заспешил к Ильмень-озеру.

А на пристани собрался весь новгородский люд. Корабли иноземные прибыли, привезли товары диковинные. И чего здесь только не было! И жемчуга белые! И кость слоновая! И сапожки сафьяновые на золотых гвоздо́чках! И ещё гора всякой всячины.

А гости заморские по пристани прохаживаются, на грузчиков дюжих покрикивают. Чтоб товары драгоценные не попортили, разгружали быстро, со сноровкою.

– Поклон вам, гости именитые! Поклон вам, купцы новгородские! – поздоровался Садко со всей братией. – Много чудес сказывают про чужие края. А слыхали вы про чудо новгородское? Водится в Ильмень-озере рыба золото-перо!

– Что ты мелешь, Садко-гусляр! – рассмеялись купцы в бороды. – Не бывало такого в Ильмень-озере!

А Садко знай своё твердит:

– Будем биться об велик заклад! Заложу я буйную головушку, а вы – товары богатые. Водится в Ильмень-озере рыба золото-перо!

– И не жаль тебе головушки! Хоть дурная, да своя! – ухмыльнулись купцы, но согласились.

Забросили в Ильмень-озеро невод шёлковый и… вытащили три рыбы золото-перо!

Купцы глаза вытаращили. Слова вымолвить не могут.

– А проверьте-ка, не осталось ли мелкой рыбёшки, – говорит Садко.

Осмотрели сети. И точно. Полным-полно рыбьей мелочи. Вдруг превратилась вся рыбёшка в золото. Засверкало золото на солнышке. Так, что смотреть на него больно.

– Садко выиграл велик-заклад! – зашумел народ. – Ай, Садко, молодец! Ай, гусляр, удалец!

А купцы закряхтели, заохали:

– Стали мы голью последней!

Но Садко успокоил купечество:

– Оставляйте себе своё имущество! Я и так теперь богаче всех в Новгороде.

Собрал Садко дружину верную. Закупил товаров великое множество и снарядил корабли быстроходные. Ровно тридцать и один корабль. А после задумался, куда путь держать.

– Расскажите-ка, гости заморские, про ваши края далёкие!

И сказал варяжский гость:

– Суров и могуч мой холодный край. Суров и могуч мой воинственный народ. Мечи булатные у варягов бьют без промаха. Стрелы острые точно попадают в цель!

– Не ходи, Садко, в Варяжский край! – испугались новгородцы. – Там погибель найдёшь! Дружину верную растеряешь!

– А мой жаркий край полон сокровищ и чудес! – воскликнул индийский гость. – А чудесней всех птица Феникс. Сидит она на камне-яхонте посредине моря тёплого. Песни райские распевает. А лицо-то у неё прекрасной девицы, а голосок-то нежней соловьиного. Кто услышит птицу Феникс, позабудет всё на свете!

– Чудна земля индийская! – подивился Садко. – Туда я и отправлюсь!

– Берегись птицы Феникс, добрый молодец! Не губи понапрасну голову! – заговорил веденецкий гость. – Ты послушай про город мой любимый Веденец! Среди моря он, красавец, раскинулся. Народ там богатый да весёлый. А раз в год из пучины морской церковь белая поднимается. Отовсюду витязи съезжаются поглядеть на чудо-чудное. Князь могучий веденецкий в золотом дворце их встречает. И начинается праздник великий.

– Еду в Веденец! – решил Садко. – Удивлю славный город товарами новгородскими, поклонюсь церкви каменной!

Распрощался Садко с Любавой Буслаевной, поклонился Господину Великому Новгороду. И побежали-поплыли корабли в края дальние. А впереди – Садко на главном Сокол-корабле…

Ни много ни мало, двенадцать лет плавал Садко по морям-океанам. Объехал все страны заморские, повидал чудеса диковинные. И повернул наконец обратно в Новгород. С барышами знатными, товарами чужеземными.

Приключилось вдруг на море волнение великое. Ветер мачты гнёт и снасти рвёт. Но чудо – встали корабли, словно на якорях, с места тронуться не могут!

– Видно, царь Морской дани требует, – сказал Садко дружинникам. – Берите, ребятушки, бочку золота да кидайте в море синее.

Так дружинники и сделали. А корабли как стояли, так и стоят.

– Видно, мало этой дани, – говорит Садко. – А бросайте-ка бочку с серебром!

Бросили бочку серебра в сине море. А корабли по-прежнему ни с места.

– Видно, мало и этой дани, – молвил Садко. И велел бросить бочку жемчуга белого.

Но снова корабли не двинулись. Их волною бьёт, ветер снасти рвёт, а они стоят, словно к месту приросли.

– Не принимает царь богатства нашего, – закручинился Садко, – не иначе как требует живую голову. Будем жребий метать, братушки, кому идти на поклон к царю Морскому.

Сделали дружинники деревяшечки липовые с именными пометами и бросили в синее море. Чей утонет жребий, тому доля незавидная.

Все жребии – будто уточки плавают, на волне качаются. А Садков жребий ключом на дно нырнул.

Промолвил Садко, купец богатый новгородский:

– Чую я, не царь Морской, а царевна Волхова меня требует.

Взял Садко бумагу да перо лебединое, принялся писать, как богатством его распорядиться. Отписал деньги монастырям на помин души, наградил свою дружину, всех помощников. Много казны отписал нищей братии. И конечно, жене любезной, Любаве Буслаевне.

И сказал Садко дружинникам:

– Передайте моей дорогой жене: будет воля Божия, вернусь к ней. Ну а коли не суждено нам свидеться, пускай не поминает лихом!

Простился Садко с дружинниками, взял гусельцы звонкие и ступил за борт на доску дубовую.

Тотчас ветром наполнились паруса шелко́вые, и побежали корабли по волнам. Будто никакой остановки и не было.

А Садко лёг на доску дубовую да на гусельцах потренькивает. Тужит о своей судьбе-доле.

Вдруг закружилась доска, завертелась волчком. Глянул Садко в последний раз на солнышко красное и погрузился в пучину морскую.

Очутился Садко на дне моря-океана, возле лазоревого терема. Киты сторожевые охраняли терем. Но привратник важный, осётр носатый, велел пропустить гостя.

Вошёл Садко в хоромы подводные, видит – сидит на троне грозный царь Морской. Рядом царица Водяница. И царевна Волхова неподалёку с подружками. Кто пряжу прядёт, кто венок плетёт.