Сергей Троицкий - Битва за водку

– На что вы намекаете? Я уловил её мысль:

– Зинаида Анатольевна, вы нам очень нравитесь… – я сделал паузу, а потом добавил: – Как концертный организатор! Мы больше не будем взрывать попсовиков, но мне надо расплатитца с пиротехниками.

Она швырнула ещё пачку трёшек и хлопнула дверью.

Наш гонорар вырос до 50 %.

Ну что ж, продолжение угарное. Я сразу отчинил Мичману и Бонфаеру 80 руб., а также бонусом четвертак с Лениным на двоих. Плохие ребята были на седьмом небе, это их вдохновило на новые подвиги! Но я вовремя пресёк их пыл:

– Сколько у нас осталось вакуумных зарядов?!

– Три пары!

– Отлично! Больше никого в ад не отправляем. Например, приберегаем петарды для особого случая. Тащемта, без моей команды не стрелять!

– Есть! Слушаюсь!

Тем временем Анюта обожралась в очко. Её что-то переклинило. Для пьющих или выпивших девушек характерно два истерических состояния. Первое – это любвеобильность, которая сопровождается радостью, стриптизом, танцами, ржачем, пением песен, паданьем на столы и т. д. Второе состояние – это беспредельная бычка. Она состоит из 20 % коротких вспышек первой позиции + добавляется: хамство, дерзость, плескание бухла в рожу собеседника, ссоры, разборки, предъявление предъяв, бред, попытка драк, ненависть в пьяных глазах и т. д. Анюта совмещала сразу две этих позиции. Она постоянно разливала стаканы, выё*ывалась, встревала в разговоры, потом появлялась и ржала. Меня это стало дико бесить. Хочу заметить, что я тоже выпивал, в результате экшена постепенно разогнался и вошёл в состояние экстремизма.

Мне пришлось её за хаер снова притащить в соседнюю гримёрную и дико заломать. Первые секунды она дико вырывалась. Я сломил её сопротивление, а потом отпорол самым безжалостным и грязным способом. В этот момент кулисы затворились и я побежал на предконцертный саундчек.

Там уже вовсю настраивалась «Коррозия», а плохие парни расставляли свои зловещие фаеры и хлопушки. Мы вернулись в гримёрку, чтобы махнуть по рюмахе и облачитца в концертный прикид. Но сразу это не получилось – Анюта продолжала буянить. Мало того, она стала гнать бочку на байкеров Хирурга, те частично напряглись. Первый выступил «Ч»:

– Паук! Скажи чиксе, чтоб она вела себя хорошо, а то бородатые дядьки могут разозлитца!

– Бесполезно! Её надо репрессировать! А лучше хорошенько вые*ать!

– Да ладно? Прямо её? То есть репрессировать?!

– Вот ключ от соседней гримёрки! Приказываю, немедленно начать процедуру ацкой порки!

Через пару минут из-за стены донеслось:

– Дас ишь фантасишь! О, май год!..

Мы ломанулись на сцену, из-за штор неслось всеобщее скандирование:

– КО-РО-ЗИ-Я! КО-РО-ЗИ-Я! КО-РО-ЗИ-Я! КО-РО-ЗИ-Я!

Ведущий концерта объявил наш выход, занавес отворился – и понеслось.

На первый же удар малого барабана долбанула пиротехника и к потолку устремились ацкие магниевые фонтаны! «Коррозия» рубила как сатана! В зале творились сущие безумие и угар. Уже на третьей песне, «Героин», образовался импровизированный партер. Все стулья вплоть до седьмого ряда были снесены! В воздух подлетали сидухи и спинки кресел. На шестой песне, «Ку-клукс-клан», половина громадной сцены была завалена мебельными руинами. Наши техники не справлялись с оттаскиванием разломанной мебели в театральный карман. Все, кто тусил за кулисами, и байкеры, и комсомольцы, выстроились в живую очередь, передавая друг другу спинки кресел и неопознанные куски мебели. К концу выступления в театральном кармане выросла целая гора мебели, высотой в два этажа и в диаметре 10×20 метров.

По всей видимости, последние ряды были доломаны во время 7-й композиции «15 человек на сундук мертвеца», а на восьмую песню, «Фантом», началось волнообразное броуновское движение 1500 рыл. На «Фантоме» у меня лопнула струна. Пока Боров с Костылём устраивали сольную перекличку, вместе с техником я метнулся в гримёрную, чтобы перевести дух и поставить струну.

Тем временем, пока мы рубили металл, жизнь в гримёрке № 2 не утихала, Анюта уже обслужила с десяток клиентов. Вокруг гримёрки тусила целая толпа. Когда дверь откры валась, любопытные заглядывали туда и зырили, как это происходит. Особым любопытством отличались девушки из подтанцовки Дмитрия Маликова. Байкеры им уже накатили из канистры угарного кагора. Их щёки горели.

Ко мне подошёл комсомолец с батлом андроповской russian vodka, он уже был в очко:

– Слышь, Паук?! А можно я тоже пое*у Анюту?

Я ненавижу, когда во время концерта меня кто-то отвлекает. Я еле сдержался, чтобы у него вырвать батл и е*ануть по башке. Я был дико зол на это и отчебучил импровизацию. Схватил первую попавшуюся танцовщицу Дмитрия Маликова и толкнул к комсомольцу:

– Анюту уже и так все зае*али! Е*и эту, она даже лучше! Комсомолец сунул мне батл андроповки и два четвертака с Лениным. Потом схватил девушку и стал отжимать её в сторону гримёрки. Она только и успела сделать удивлённые глаза и сказать:

– А как же это?! Ой! Я! Это?!

В этот момент голос подал пожарник, которого споили плохие парни:

– Паук! А можно я тоже кого-нибудь пое*у? Пришлось срочно нейтрализовать пожарника:

– Не можно, а нужно!

Я тут же схватил первую попавшуюся герлу, толкнул к пожарнику и запихал их в гримёрку. Через миг там уже происходил Садом и Гамора! Дас ишь фантасишь! О, май год! И всё в таком стиле.

Техник Лёха уже настроил по тюнеру гитару, я махнул водяры и сделал шаг из гримёрки, чтобы ломитца на сцену! Но не тут-то было. Прибежала Зинаида Анатольевна, она опять метала гром и молнии. Теперь она была просто ацкая фурия. Она орала матом и угрожала:

– Я щас вызову милицию! Вас всех посадят! Вы разломали весь зал! Где эта е*аная Анюта? Вы будете платить мне неустойку!

Вся толпа перед гримёркой № 2 частично посторонилась. Я ненавижу, когда во время концерта меня кто-то отвлекает. Я уже хотел уе*ать её батлом андроповской russian vodka. Преступление предотвратил робкий голос из толпы:

– Ваша ё*аная Анюта е*ётца в этой гримёрке № 2! Зинаида бешено рванула дверь и о*уела. Анюта поролась с байкером и одновременно брала в голову у пожарника. Комсомолец порол танцовщицу, а та одновременно делала куннилингус другой тёлке! В дальнем углу непонятная герла каталась на лошадке у неизвестного чела. Зинаида Анатольевна чуть не упала в обморок, причём непонятно отчего, то ли от негодования, то ли от нахлынувшего возбуждения. Она дико заорала и бросилась вон с криками:

– Я вам не заплачу ни копейки! Вы будете платить неустойку! Я вызову милицию!

– Ах, так! Гори в аду. Нам нах твои гроши не сдались! Е*ись сама с ментами!