Сергей Троицкий - Битва за водку

И вот этот день настал. Мы репетируем на базе ДК «Динамо». Арендная плата составляла 42 руб. за одну репетицию, что по нынешним меркам примерно 9 бутылок водки. Каждый участник должен был отчинять свою доляну или не отчинять! Но тогда он не мог быть акционером и, соответственно, влиять на музыку!

За барабанами Ящер, гитара – Боров и Сакс, я – на басу. Показываю рифы и быстро объясняю, в чём смысл произведения. Дикий отпор: «Зачем такое нужно», «На фиг этот панк-рок», «Паук воще о*уел – играть не умеет», «Мы рубим металл!».

Больше всех выё*ывался Сакс, Ящер кривил рожу, Боров пафосно и снисходительно покуривал пых.

Пришлось запретить демократию, оказать давление и приказать им играть нужные аккорды. После трёх концертов они уже говорили по-другому:

– Б*я! Это самый лучший хит «Коррозии»!

Но об этом уже все так и так говорили, дико рубясь в ацком слэме.

Первый вариант композиции Russian Vodka был записан в начале 1989 г. на студии SNC при дичайшем содействии Валерия Гаины. Стас Намин выделил две смены по восемь часов. Закатали шесть песен: три на русском, три на английском. Первый вариант Russian Vodka естественно на английском, по молодости нам казалось, что перестройка и гласность открывает ворота во всеобщий мир без границ, где любой музыкант, творящий в международном формате, может рассчитывать на успех.

Около нас крутился некий журналист Михаил Сигалов, по нынешним меркам – иностранный агент. Он координировал деятельность западных журналистов в области советской культуры, по типу – конкурент Артемия Троицкого.

Действительно, с подачи Сигалова было организовано ряд публикаций про группу «Коррозия металла», особенно мощнейшим прорывом была публикация в немецком глянцевом журнале «Шпигель». Два цветных громадных разворота (фото с Красной площади) + концертные васюки. Это было верх крутизны! Такое в то время получалось «Перестройка – балалайка – Горбачёв». Не знаю, что сейчас надо отчебучить, чтоб попасть на разворот в «Шпигель»?

Сигалов был восхищён песней Russian Vodka! Он бегал по студии и орал:

– Это прорыв! Это визитная карточка! Немцы о*уеют…

Прорыва не произошло. Чтобы покорить Запад, необходимо там быть на ПМЖ с 19 лет, чтоб в группе было минимум два музыканта местных, а ещё чтоб был совковый кореш из преступной банд-группировки + круглая сумма денег + стабильное жильё, как в МСК. Целая группа из России не пригодна для прорыва Запада, так как весь коллектив не пригоден для социальной и психологической адаптации.

К примеру, даже группы или музыканты из Украины или Белоруссии первое время могут терпеть некоторый дискомфорт в МСК. Но всё равно, европейцу или англичанину поехать в США – это как москалю проломитца в ту же Белоруссию, Украину или Прибалтику, примерно то же самое, что и дома. Теперь же в результате политики России жизненное пространство Украины отрезано на долгие годы…

Вторая версия песни Russian Vodka была качественно записана весной 1989 г. и вошла в магнитоальбом «Russian Vodka – вокруг света» и была тотально распространена посредством подпольной многотиражки от рок-лабораторной студии «Колокол». Сотни тысяч копий, с которых мы не получили ни гроша! Ну, такое время!

О, этот юношеский экстремизм и максимализм! Примерно в конце 1987 г. гитарист «Круиза» Валерий Гаина и его жена Ольга Чайко перебрались в Бибирево, поближе ко мне, на район Жана Сагадеева из группы «Э.С.Т.». Сел на такси за 10 руб., и вот ты уже в тёплой компании. У Гаины был один из первых в МСК видеомагнитофон с диковинными хеви-метал концертами. Курнёшь «чуйской» и зыришь до рассвета убойный металл.

Я всё впитывал до последнего аккорда, до малейшей вспышки стробоскопа или гвоздя напульсника вокалиста группы «Веном». Естественно, такое роскошное шоу мы себе позволить не могли, но всё, что было возможно, отжимали по полной программе.

На моём пути встретились такие угарные люди, как Мичман и Бонфаер. Они были студентами химического института и фанатели роком. На одном из концертов «Круиза» я в шутейном разговоре рассказал им о пиротехнике группы «Веном» и «Джудас Прист». В конце концерта «Круиза» начала взрыватца эта пиротехника. Бонфаер упросил меня провести его на сцену, чтобы посмотреть, как всё это устроено.

Ночью меня разбудил бесконечный шквал звонков городского телефона. На проводе был Бонфаер. Я сонным голосом сказал:

– Алё?

– Привед, Паук! Это Бонфаер! Меня озарило! Я создам вакуумную пиротехнику! У «Коррозии» будет самая лучшая пиротехника в мире!

Спросонья я не врубался, в чём фишка, но на всякий случай дал добро. Но с одной оговоркой:

– Слышь, Бонфаер! Я щас сплю и не врубаюсь! Давай начнём с простой пиротехники, а потом запустим вакуумную…

В советские времена была строгая пожарная система, тем не менее пиротехнику в основном не запрещали. Если пожарнику дать трёшку и налить портвенюги, то он весь концерт дежурил с огнетушителем и контролировал ситуацию…

Через пару дней мы припёрлись в домашнюю лабораторию Бонфаера, находящуюся в Красногвардейских васюках. Уже были нарезаны железные трубы, подсоединены ацкие провода. Мичман и Бонфаер усиленно точили напильниками магниевые кругляки, перемешивали стружку с химическим калом и засыпали в обрезы железных труб. После этого пресловутая смесь Бонфаера засыпалась через воронку в трубки и закатывалась фольгой для запекания куры гриль.

Вскоре мы схватили провода, трубки и батарейки, а потом поломились на крышу дома. Через пятнадцать минут жильцы соседних домов, в полном объёме, испытали «хеппи нью е»! Ацкие взрывы, фейерверки и е*ашилово, хотя до 1996 г. в МСК это было не принято…

Ацкое фаер-шоу дико поразило меня, и я сразу заключил дьявольский контракт с Мичманом и Бонфаером. На ближайших концертах наша пиротехника превзошла все ожидания! Но самое крутое было в ДК имени Плеханова, во время всемосковской презентации песни Russian Vodka.

С этим заведением связана судьба десятков московских групп, не только в 80-х, но 2000-х гг. Пробная премьера песни RV состоялась именно в ДК МАИ, 8 марта 1989 г. Концерт был организован продюсером Цоя Юрием Айзеншпицом, убитым во время съёмок фильма «Сумерки».

Из газеты «Московский комсомолец» я узнал, что откинувшийся из тюряги Юрий Айзеншпиц стал крутить хард-рок-группу «Чёрный кофе», которая подалась в филармонию. В тот момент у них было всего пара псевдоправославных песен, про мифические перекошенные кресты и Владимирскую Русь. Так вот, Айзеншпиц устраивал концерт «ЧК» на 8 Марта в ДК МАИ.

Мы отправились к нашему полуспонсору Андрею Воронкову, он был аппаратурный магнат и часто ставил звук для Айзеншпица. Андрей выбил для нас главный разогрев, упоминание в прессе и гонорар в 40 долларов на рыло. Многие офигеют, зачем мы рубили за такие гроши? Нам было важно через это шоу попасть в главные СМИ! Но самое главное было необходимо мне – получить через Айзеншпица мистический ключ к театральным кассам!