Виталий Калгин - Виктор Цой. Последний герой современного мифа

Когда Марьяна познакомилась с Виктором, она работала заместителем заведующего постановочной частью в цирке и получала, по мнению Виктора, просто гигантские деньги – сто пятьдесят рублей в месяц. А Цой сам себе шил штаны.

Инна Николаевна Голубева:

Да, она работала в цирке. Кто же ее туда привел? Господи, у меня ж народу-то, много всяких разных знакомых. И значит, сказали: «А пусть… Пусть Марьяша пойдет поступать». Она там с Поповым… Очень ей понравилось, как разговаривают дрессировщики львов. Тогда как раз в ту зиму там были львы. Как она их жалела: какие они бедные, их бьют, как их кормят, как их мучают и т. д. И все это было. И она там работала. Потом Витя настоял, и она уволилась. Слишком увлеклась она, по-моему, этим цирком. А у нее шло, получалось… Всему нужно отдать всего себя. А она начала себя отдавать рок-н-роллу и Вите. И что получается? Надо было ликвидировать цирк. Витя настоял, она ушла [682].

Марьяна Цой:

В марте мне нужно было сдавать новую цирковую программу к весенним школьным каникулам. На мне «висели» декорации и костюмы. Времени, как всегда, было в обрез. Народный артист СССР Олег Константинович Попов, придумавший всю эту белиберду, обещал снять живьем кожу с нашей постановочной части. Мы работали по восемнадцать часов в сутки, засыпали на ходу, а Витя зверел от одиночества в нашей комнатушке на Блюхера. «Но акробаты под куполом цирка не слышат прибой». И Цой наказал их за это. Я уволилась [683].

Со слов Алексея Рыбина, когда Марьяна появилась в жизни Цоя, Виктор называл ее полноправным членом группы «КИНО» – но не в качестве администратора (администратором тогда был Рыбин), а в качестве гримера (действительно, есть фото, где Марьяна накладывает ему грим), костюмера (в начале деятельности группы «КИНО» она приносила из цирка, в котором работала, какие-то невероятные костюмы для сцены) и художника (Марьяна неплохо рисовала и помогала Виктору оформлять обложки для альбомов).

Вместе с Цоем Марьяна проживет несколько лет. Они будут зимой и летом гулять по улочкам Ленинграда, ютиться в коммунальной квартире у Майка Науменко, ездить с семьей Гребенщиковых – Борисом и Людмилой – на пляж, там они будут купаться голышом, петь, пить и еще раз петь… Вдвоем, на поездах, «зайцами», они будут добираться до солнечного Крыма…

Эту песню Цой написал как раз о том времени. Времени, когда они вдвоем с Марьяной целыми днями плескались в море, загорали под щедрым крымским солнцем, порой засыпая прямо на пляже. Деньги быстро подошли к концу, но для них это не было проблемой. Будучи очень хорошими пловцами, они ныряли за мидиями, жарили их на костре, вылавливали бутылки и сдавали, чтобы выручить хоть какие-нибудь копейки. Инна Николаевна, мама Марьяны, рассказывала, что впоследствии Марьяна даже запах мидий не выносила…

Алексей Рыбин:

Витька теперь всюду ходил с Марьяшей… Марьяша хоть ни на каком инструменте и не играла, но Витька сказал, что она третий полноценный член нашей группы – гример, костюмер и художник. Я не протестовал против такого расклада, – Витьке она явно нравилась, общий имидж не портила, а наоборот, помогала его поддерживать и не командовала, что вообще-то свойственно слабому полу [684].

Алексей Вишня:

После того как Марьяна появилась в группе в качестве, не знаю кого, гримера, что ли, делить все пришлось на троих… Представьте себе, как сложно делить мизерные суммы! Однако, оглядываясь назад, я понимаю, что труд Марьяны был недооценен [685].

После разрыва с Рыбиным (как считают Вишня, Левковский и Житинский, к этому разрыву привела именно Марьяна) Цой из «гримеров» записал ее в «администраторы» группы. Но, как видно из ее же слов, это было в большей степени игрой, чем подлинным администрированием.

Марьяна Цой:

– Но быть директором рок-группы – это ведь не женская работа?

– Вообще-то действительно не женская. Но я в этом смысле уже как наркоман. И к этой среде меня Витя приучил. Он мой крестный отец с точки зрения рок-музыки. Мне от нее долго теперь не избавиться…

Я работала администратором в цирке, мне светило место замзава постановочной частью, у меня были свои планы и идеи, но Цой смешал мне все карты. И так я, собственно, в музыке и оказалась [686].

Инна Николаевна Голубева:

Я ее водила в детстве в филармонию, в театры, слушать музыку. А ей всегда хотелось только одного – свободы, свободы, свободы. Рвала все тенеты… Только потом, много лет спустя, она призналась мне: «Мама, как я тебя ненавидела тогда, когда ты меня по филармониям таскала». А я-то так старалась… Я же воспитана на таких вот концертах и на такой музыке, я как должна была воспринимать рок-н-ролл? Вопрос. Наверное, должна бы вообще не воспринимать. Но меня Марьяна приучала, она мне там «Rolling Stones» ставила, еще что-то там… Я не знаю всех названий, но в то время какие-то пластинки крутились…

Я и Сашу, конечно, когда подрос, в Эрмитаж пыталась водить. Роберт Максимович тоже очень Сашку любит, забирал его всегда, возил в музеи. Как-то собрались, тут «Рикошет» вылезает и говорит: «Инна Николаевна, оставьте свои интеллигентские штучки». – «А в чем дело?» – «Ему баба нужна, а вы ему – Эрмитаж, Эрмитаж…» Сашка развернулся, ушел к себе, я тоже промолчала, «Рикошет» ушел, упал к себе в нору… В общем, простенько так и со вкусом… «Рикошет» же был очень начитанный человек и всегда мне говорил: «Вот вы думаете, что рок-н-ролл шпана там, а панки – это вообще подонки». Я говорю: «Да». А ведь все они мальчики из очень интеллигентных семей. На самом деле. Панов, «Рикошет», «Скандал» со своим папой-академиком. Но они сгорают очень быстро, эти ребята… Сначала все они хипповали. Потом панки пошли всякие, и главное – у всех проблемы с родителями. Вот не понимают они. Взрослые на них смотрят глазами совершенно чужими. Одна подруга Марьяне говорила: «Как бы я хотела жить с твоей мамой, а не со своей». А Марьяна ей: «Это еще надо заслужить!» Ходила – гордилась.

И так далее… И пошел, пожалуйста, рок-н-ролл. А потом и панк-рок еще. А это вообще… [687]

По «Точке отсчета» можно сказать, что Марьяна была для Виктора не столько «администратором», сколько соратницей. Во всяком случае, она пишет, что ходила с ним на многие концерты, что он втянул ее в мир рок-музыки, перевернул всю ее жизнь, – она ушла с перспективной работы, отказалась от поступления в художественное училище. Так что тут на самом деле еще большой вопрос – кто кому диктовал свою волю: Марьяна Цою или он Марьяне. Несомненно только одно: она, как и ВТ, как Майк, Айзеншпис и многие другие люди, сталкивавшиеся с Виктором по жизни, увидела его настоящий талант и внутреннюю силу и поэтому поощряла его на пути рок-музыканта.