Виталий Калгин - Виктор Цой. Последний герой современного мифа

В своем рассказе о продаже влиятельной корейской фирме звукозаписи копии альбома «Это не любовь» Вишня упомянул:

Все понимали, что Марьяна не имела на мои записи никаких моральных прав, тем более что в материале, интересовавшем корейца, нет ее текстов, в отличие от других альбомов [697].

Конечно, это тоже вызывает некий интерес – кто же прав на самом деле и действительно ли Марьяна Цой была в какой-то мере соавтором Виктора?

Евгений Титов:

Цой ежедневно очень много занимался своими песнями, мог по многу раз повторять одно и то же. Не всякий слушатель это выдержал бы: репетиция – это репетиция, это не для постороннего прослушивания, и не перед всяким близким человеком будешь это делать. Цой все время отрабатывал правильное пение, игру на гитаре и т. д. Марьяна об этом говорила. Конечно, он спрашивал ее мнение: нравится – не нравится, получается – не получается. Можно сказать твердо, что она не писала песен, конечно, но в какой-то мере помогала ему писать песни, во всяком случае, многие ее советы наверняка принимались в расчет.

И не только Марьяна – мне, например, «Котелок» (Олег Котельников) говорил, что песню «Следи за собой» они вместе в поезде сочиняли, когда на гастроли ехали, прикалывались, что еще может такое плохое произойти с человеком, чего ему следовало бы опасаться [698].

Алексей Вишня:

Почему Марьяна никогда не говорила о том, что писала песни? Для Марьяны десакрализация Цоя была недопустима. Зачем ей говорить о своем авторстве, когда авторские она получала? Зачем?

Ну а я о том знаю непосредственно от Цоя. Спросите у Каспаряна, если во мне сомневаетесь, он рядом сидел [699].

Юрий Каспарян:

…никогда в жизни Марьяна не писала никаких текстов, только иногда критиковала то, что написал Цой [700].

Юрий Каспарян:

Ну, насколько я помню, Марьяна иногда над Витей подшучивала по поводу каких-то не очень логичных строчек, которые у него были в творчестве. Но это скорее были лишь комментарии типа: «Вот, все-таки не удержался, наляпал…» А текстов Марьяна Цою конечно же не писала [701].

Марьяна и Виктор Цой. Ленинград. Проспект Космонавтов. Дома у Алексея Рыбина. Август 1982 года. Фото – Алексей Вишня

Алексей Вишня:

У Каспаряна были сложные отношения с Марьяной. С тех самых пор, и признаться в этом ему, может быть, тяжело. Шоу-бизнес окружен всякого рода мифами, и каждый верит в свой. Я верю в свой. Многим с Марьяной сложно было. И «Рыбе», и мне тоже. Ее за панибратство не любили. Обычно панибратство пересиливает любые достижения. Она могла, звоня мне при Каспаряне, сказать: «Лёха, мы едем к тебе не одни, а с нашим новым гитаристиком». Мало кому это понравилось бы [702].

Георгий Гурьянов:

Что касается утверждения, что Марьяна писала Цою песни… Лично я авторство строчки «…акробаты под куполом цирка не слышат прибой» легко бы отдал Марьяне. По-моему, это вполне возможно [703].

Инна Николаевна Голубева:

По поводу слов Вишни насчет авторства песен… Никогда Марьяна не писала песен Цою. Это знать обязательно. И опровергать любые слухи об этом. Цой никогда не давал Марьяне даже слова поменять в текстах. Да, действительно, у Цоя была книга с текстами, но тексты там все записаны рукой Виктора. И он никого не подпускал к ней. Совершенно. Марьяна могла говорить по поводу текстов с Цоем, но чтобы она писала за него или для него – такого не было никогда. Вишня просто фантазер. Многие тексты были написаны на бумажках, на каких-то обрывках и клочках, так вот Марьяна это все собирала и хранила, но никогда не редактировала. А насчет участия в творчестве «КИНО»… Когда ребята рисовали обложку к альбому «Это не любовь», они воспользовались одним из моих журналов и склеили обложку на нем. Так что, по теории Вишни, я, значит, тоже приложила руку к творчеству «КИНО»… [704]

Последнюю точку в вопросе о соавторстве Марьяны можно поставить, посмотрев черновики вышеупомянутых песен – «Генерал», «Музыка волн» и «Акробаты». Ясно видно, что они написаны рукой Виктора. Да и нелепо было бы полагать, что женщина писала бы тексты типа «Я родился на стыке созвездий, но жить не могу…».

Так что можно совершенно твердо сказать, что все утверждения о том, что Марьяна писала песни Цою, не более чем обычная фантазия.

На самом деле Цой был Цоем и без Марьяны. И стал бы личностью без нее. Вернее сказать, уже был. К моменту их знакомства (5 марта 1982 года) песни к «45» уже были написаны. И их слушали и знали. И дальнейшее развитие Цоя пошло бы и без кого-либо. Конечно, Цой стал бы Цоем без Марьяны, Наташи, Белишкина, Айзеншписа и других. Просто люди, которых мы встречаем в жизни, оказывают на нас влияние в той или иной мере. Это очевидно.

Инна Николаевна Голубева:

Все весьма неоднозначно сегодня выглядит. Сложно разобраться во всем. Тот же самый Цой. Он же молодой человек был совсем… Он же рос еще, когда женился на Марьяне, он был ниже Марьяны ростом. Вырос потом еще слегка. Мальчишка ведь еще совсем был [705].

Разумеется, по этому вопросу у каждого может быть собственное мнение, и ни в коей мере не хочется отнимать у других право его иметь.

Марьяна Цой:

Влиять на Цоя??? Ха-ха-ха! Дурацкий вопрос. Нет, он мог прислушаться к мнению старших товарищей в творческом плане. Но влиять на него как на человека? Меня поражало всегда: такой молодой юноша – и настолько цельнокроеная натура. Я могла его по-женски на что-то упросить, но это были пустяки. Концептуально сдвинуть Цоя было невозможно [706].

Инна Николаевна Голубева:

Влиять на Цоя и спорить с ним действительно было нельзя. И я никогда не слышала лично между Витей и Марьяной споров и ссор. Один раз, правда, я сама с ним схлестнулась. Это по поводу картинки на стене. Мой приятель, настоящий художник, подарил мне несколько своих работ – перегородчатую эмаль и еще что-то такое, и у меня они висели на стенах квартиры. И среди них была такая абстракция – «Музыкант»… А тут пришел Витя, они переселялись куда-то, и он снял картинку со стены. Дает ее мне и говорит: «Возьмите, Инна Николаевна, это не искусство совсем». Ну, я тут вспыхнула и буквально его в грязь втоптала. Я орала – в первый и последний раз в жизни. Но я там ему сказала все. Сказала ему – ты же сам творец. Не смей так говорить о творчестве других. Ты сам творец и должен молча пройти мимо. Не заметить, промолчать, но не критиковать. Что угодно, но не это. Говорить свое мнение, что это не искусство, ты не смеешь. Если кто-то о твоем творчестве такое скажет – тебе неприятно будет? А ты мне тут так легко, играючи и поплевывая, такое говоришь. Это тепло человеческих рук, которое дорого лично мне. Ты это-то чувствуешь? И он сник. И я даже не помню его слов. Двери захлопнулись, и час или два молчания… Потом с Марьяной заходят, он говорит: «Я подумал, я был не прав». А я ему: «Да ладно, это тебе урок». После этого мы заговорили и могли о чем угодно говорить с ним…