Виталий Калгин - Виктор Цой. Последний герой современного мифа

Однако большинство людей попросту не смотрели полную версию разговора Наталии и Ивана Демидова, в котором она прокомментировала хамскую публикацию в газете «Аргументы и факты», в которой «…вдова Цоя, снимавшаяся в „Игле“, пышно справила свадьбу…». Газета «АиФ» в те годы выходила огромным тиражом, поэтому отвечать пришлось через телевидение, и Наталия лишь констатировала факт: она – не вдова Цоя, не снималась в фильме «Игла» и не устраивала никакой свадьбы. При этом Наталия никогда не отрекалась от того, что была рядом с Виктором последние три года.

Интересно, что никому из поклонниц не пришло в голову, что между Марьяной и Наталией могла существовать договоренность о том, что Наталия навсегда уходит в тень и не мешает Марьяне заниматься наследием Цоя. А ведь этого требовала элементарная этика по отношению к матери единственного сына Цоя, которого надо было поднимать.

После смерти Цоя Наталия Разлогова вышла замуж за известного журналиста Евгения Додолева, который якобы писал «критические» статьи о Цое.

Оксана Печкобей:

Умом понимаю, что Наташа Разлогова – яркая личность, что ее право любить кого угодно, выходить замуж за кого угодно. Тем более мне это понятно с высоты прожитых лет. Но сердце мое осталось прежним: когда мне было 18 лет, я плакала, узнав, что Наташа вышла замуж сразу после смерти Цоя. Очень уж обидно было за Виктора. А вот Марьяна действительно любила Цоя всю жизнь. Я общалась с ней и видела, что она его любит, это было видно невооруженным глазом, несмотря на ее защитную грубость. Наташа вышла замуж в начале 1991 года. Ну, может, помолвка была или что-то подобное. Именно это меня и шокировало тогда. Я рыдала, слушая только что появившийся последний альбом. А Наташа уже закручивала новый роман. Факт тот, что женщину начали интересовать другие мужчины, когда земля на могиле любимого еще не осела. А вот то, что она не спекулировала на его имени, – это да, заметно. Она молодец. А вот Марьяна его любила до самой смерти и рыдала непритворно. Рыдали мы все, даже те, для кого Цой был не любимым мужчиной, а просто дорогим человеком. Это, на мой взгляд, нормально. Так что я Марьяну всегда защищаю, а Наташу – не понимаю. Ну не могу я этого понять. Мне уже не 18, мне 38 лет, и все равно не могу принять это. Это не говорит о том, что Наташа плохая. Хорошая. Просто, я думаю, Цоя она не любила [764].

Ну что тут скажешь? Во-первых, Наталия познакомилась с Додолевым в начале 1991-го, а замуж вышла почти год спустя. По традиции траур носят год, и Наталия ничем не нарушила правил приличий. Во-вторых, ни у кого не вызывает даже тени смущения тот факт, что Марьяна Цой жила в гражданском браке с «Рикошетом» еще при жизни Цоя. Они находят ей оправдание – «она делала это назло». Но откуда такая уверенность, что Марьяна поступала так, потому что «ей было тяжело», а Наталия – потому что «ей было все равно»?

Наверное, люди (поклонницы) примеряют ситуацию, с которой столкнулась Разлогова, на себя и думают, что уж они-то бы, имея такого мужчину рядом и потеряв его, пошли б за ним в могилу или поселились бы на кладбище, как те девушки, о которых Учитель снял целый фильм. Но это не что иное, как детский максимализм, свойственный многим фанатам вообще. Максимализмом является и противопоставление «возвышенного Цоя» «приземленному Додолеву». Евгений Додолев – сын русского писателя Юрия Додолева, с юности сам писал замечательные стихи и неплохую художественную прозу. В журналистике не раз бывал отмечен престижными премиями, вел легендарную программу «Взгляд». Достаточно копнуть поглубже и поинтересоваться книгами Додолева и настоящим, а не придуманным массмедиа Цоем, как окажется, что Цой был не только «героем русского рока», певшим о том, как все плохо, но и веселым ленинградским парнем, принесшим атмосферу Манчестера в унылость окружающего пейзажа, а Додолев в статьях хоть и шокирует иногда слабую детскую психику, зато заставляет подумать о многих вещах, которым, казалось бы, все уже давно нашли «правильное» толкование.

Что же касается якобы «разгромной» статьи Додолева о Цое, то это и вовсе бред, – та статья не содержит ничего крамольного (максимум, что можно с большой натяжкой посчитать в ней «оскорбительным», – это фразу о том, что «Цою грозит звездная болезнь»), а написана она была по просьбе и по тезисам Марьяны Цой, чему есть документальное подтверждение.

Евгений Додолев:

Во время очередной поездки в Питер на концерт «Алисы» Кинчев познакомил меня с Марьяшей. Это было веселое время, драйв невероятный. Мы отправились дневным поездом. Народу было немного. Сам Костя с женой, Валера Сюткин (ставший позднее лидером «Браво»), Миша Королев (ныне известный как гламурный фотограф), три оторвы-американки, без конца курившие «траву», и я. После вечернего концерта мы поехали к кому-то из «Аквариума», а похмеляться утром отправились куда-то на набережную. Там Кинчев рассказал мне про «КИНО» и спросил, не могу ли помочь Марьяне, продюсеру группы (Айзеншпис еще отбывал срок), в продвижении команды. «Без проблем», – говорю. Забились на совместный обед. Потом мы несколько раз встречались с Марьяшей, она подарила мне кассеты с демозаписями еще не вышедшего материала группы и набросала ключевые тезисы заметки, которые были, с ее, продюсерской, точки зрения, существенны. Я уже год как ушел из «Московского комсомольца», где был членом редколлегии, и работал над журналистскими расследованиями, однако знаменитой «Звуковой дорожкой» рулил мой товарищ Женя Федоров (не путать с музыкантом), и я договорился с ним, что под престижной рубрикой выйдет текст о восходящей ленинградской команде, предложил ему послушать записи. Выяснилось, что про «КИНО», он конечно же, знает (уже отгремела «АССА» и «Перемен!» стала гимном) и считает, что материал газету украсит. Тогда журналистика не была тотально коррумпированной отраслью, музыканты не проплачивали места в хит-парадах и не баловали взятками обозревателей (хотя советские главреды крайне неохотно соглашались на очерки о рок-командах, отдавая предпочтения вечным Леонтьевым да Пугачевым). Когда текст был готов, я через пару недель передал копию рукописи Марьяне со знакомой путаной, ехавшей в Ленинград (тогда ведь не было никакой электронной почты). Жена-продюсер Цоя отзвонила на следующий день (мобильных, напомню, тоже не было, Марьяна отловила меня в редакции) и попросила упомянуть между делом «Объект насмешек» (она вроде продюсировала и «Рикошета»). Купюр же никаких не было. «Насчет „корейского диско“ не перебор?» – аккуратно поинтересовалась она. Слова «политкорректность» не существовало в нашем лексиконе, как и слова «Интернет», а автору хита Gangnam Style тогда было лет десять всего, что в Южной Корее есть музыка – никто не подозревал. Я сказал, что не хочу, чтобы заметка выглядела восторженно-фанатской и что готов Вите этот момент прояснить при необходимости. Но Марьяна сказала, что в этом нет нужды. Вот, собственно, так и появился «Начальник Камчатки» в столичном издании. Фанаты, конечно, были не в восторге, но их не много было в массиве полутора миллиона подписчиков самой трендовой советской газеты конца 80-х. Главное, что музыканты и профи отреагировали положительно, и отчасти поэтому Юра Айзеншпис три года спустя просто едва не заставил меня вести «прессуху», посвященную выходу «Черного альбома» в январе 1991 года. Кстати, то, что Цой на момент публикации уже перебрался в Москву к Разлоговой, я не знал. Хотя видел их пару раз на тусовках у Кинчева. Но Наташа, не переносившая табачного дыма, уходила спать в какой-нибудь угол и ни с кем, как помню, не разговаривала, и я даже имени ее не знал [765].