Владимир Ражников - Диалоги о музыкальной педагогике

Но вот педагог делает играющему ученику замечание. Тот слушает и спешит повторить, попробовать сделать то, что сказал ему педагог. Однако он говорит ученику: ”Не спеши”. Проходит минута, и ученик собирается играть, а педагог опять: ”Не спеши...” Что здесь происходит? Происходит смена способов: выслушивающий замечания должен быть учеником. Он играет и для того, чтобы услышать отзыв педагога о своей игре, о том, как на пути движения к некоторому оформлению своего произведения ему удается справиться со многими трудностями художественного и технологического характера. Ведь концепция произведений, которые играют ученики, в основном не завершена, и последняя точка ставится на концерте. Однако ученик учится на мастера. Когда ему этим мастером быть? Только в редкие минуты выступления на сцене? Нет, есть еще другие возможности.

Педагог должен воспитывать у своих учеников личную концертную уверенность, убежденность, позицию мастера. В ученике как бы сосуществуют два человека, постепенно уступающие друг другу свои шансы, — ученик и мастер.

В.: Как это происходит реально, в самой работе? Можно, конечно, построить привлекательную теоретическую модель деятельности, но как ее реализовать?

О.: Вот как. Вы выслушиваете замечания - вы ученик. Вы начинаете их реализовывать, играть - вы мастер. Замечания должны быть присвоены в той их части, где ты понял их и согласен с ними, то есть почувствовал то, что у тебя есть, но еще не выявлено из-за незрелости самого пути постижения произведения (например, было еще мало репетиций). Мы видим, что здесь меняется план поведения, меняется жизнь.

И тогда студент репетирует как художник. Его движения, рассмотренные психологически, - в переходах от выслушивающего замечания ученика к исполняющему мастеру. Ученик — с полным доверием к авторитету, с неполным представлением о том, что же в конце концов должно получиться, не видящий всей картины со стороны. И мастер, уверенный в себе, в своем подходе, внушающий слушателям мысль об особой ценности музыки...

В.: Можно ли это понимать так, что все, что говорит на уроке педагог, не должно быть случайным, необязательным — все должно воздействовать с точки зрения некоего невидимого постороннему глазу плана? И сами замечания педагога далеко не случайны?

О.: Во всяком случае, замечания «педагога не могут быть формальными, но только сущностными, иначе говоря, содержательно необходимыми и возникающими только тогда, когда их умолчание грозит перевести исполнение в рутину, в штамп, или если есть опасность нежелательной смены состояния на нетворческое, опасность снижения эмоционально-эстетического значения.

Еще о педагоге

В.: В том, что говорилось о взаимодействии в музыкальном классе, как ни странно, трудно увидеть фигуру педагога. Хотя возник его довольно ясный образ. Какова все-таки фигура этого человека в реальности? Как музыкант учится ”на педагога”? Как современная общественная ситуация способствует совершенствованию этой профессии?

О.: Сейчас в нашей жизни происходит смягчение нравов. Многие отказываются от жестоких требований, давления на собеседника, коллегу, подчиненного, признают, и не от безысходности, а по согласованию с самим собою, что разные взгляды на волнующую всех тему - это не преступление, а необходимость и возможность ближе подойти к истине...

В.: Значит, изменения в жизни должны коснуться и педагогики искусства, нашей работы. В каком бы направлении хотелось увидеть эти изменения? В чем цель?

О.: Цель музыкальной педагогики и психологии — воспитать новое содержательное отношение к ученику, постигающему музыкально-художественный опыт.

Хотелось бы, чтобы это касалось музыканта-педагога, преподающего непосредственно музыкальную игру; студента, собирающегося в будущем стать педагогом; и, наконец, самого автора, который ведет диалоги на эти темы.

Общение с учеником на уроке можно ведь рассмотреть по-разному. Например, в центр отношений педагога и ученика по поводу музыки поставить музыкальное произведение. Тогда акцент переместится на эстетическую сторону, и самым важным окажется судьба музыки, ее история и то, как ей живется в наш век. Несомненно, это очень важно. Но такой подход больше в интересах музыканта-ученого, музыковеда и историка. Наша же цель - воспитать музыканта-художника. Значит, в центр всех наших забот надо поставить человека, исполняющего музыку. Вот он, этот человек. Немного испуганный невозможностью отступления - ведь он в классе один на один с музыкой и педагогом. И это не лекционные занятия, где студент себя чувствует в полной безопасности... Чаще всего студент согласен на все, лишь бы урок прошел благополучно в той его самой опасной части, когда проверяется домашнее задание... Или наоборот, он боится нового материала, потому что плохо читает с листа...

В.: Одним словом, если педагог правильно осознает свою задачу в специальном музыкальном классе, тогда главной заботой на уроке, да и после него будет ученик?

О.: Можно, как уже было замечено, акцентировать каждую из сторон того, что происходит в классе.

ПЕДАГОГ учит музыке ученика.

Педагог учит МУЗЫКЕ ученика.

Педагог учит музыке УЧЕНИКА.

Можно было бы развить каждый из этих вариантов, но ясно, что при нашей постановке задачи верной является последняя посылка.

Итак, в каждый момент урока педагогу более всего интересен его ученик, то, что с ним происходит. Как он относится к музыке? Какую он сам, педагог, здесь играет роль в связи с проблемами ученика? Почему личность ученика не сливается с музыкой? Почему она сопротивляется, когда ее осваивает ученик и т. п.?

Ясно одно, что при генеральной задаче - воспитать гармонически цельную личность художника средствами музыки, ученик должен стоять в центре внимания педагога в каждый момент их отношений. И музыку это не умаляет, ибо если ученик ”выживет” и станет настоящим художником, то спасется от забвения и порчи музыка. Если же педагог будет интересоваться главным образом музыкой, думать и помышлять только о ней, то личность ученика неминуемо отдалится от него и его развитие будет предоставлено многим случайным силам. А среди этих сил по воспитательным возможностям ничто не может сравняться с педагогом, и в доказательстве сие положение не нуждается.

В.: Хорошо известно: музыкантов-профессионалов много, музыкантов-художников мало, музыкантов-педагогов высшего класса - вообще единицы, поскольку консерватории выпускают музыкантов-специалистов, а профессиональных педагогов-музыкантов не выпускает никто. Стало быть, выдающиеся - самоучки...

А что нужно, чтобы стать настоящим педагогом-музыкантом? Нужно ли обладать большими знаниями?