Владимир Ражников - Диалоги о музыкальной педагогике

И наконец мы видим конечную цель путешествия, всего пути - ”Водяная дева к часовщику подземному пришла”.

Весь этот путь взгляда, выражающий внутренний сюжет стихотворения Осипа Мандельштама, концентрирует прежде всего его отношение. Личное отношение к миру живущему. И здесь его жизнь, его способ работы, его тайна слияния пространства и времени (как у его ”учителя” — Данте: сквозной проход через все круги ада, где время не линейно, а проникающе центростремительно — взгляд от высшей точки водопада до подземного диалога водяной девы с часовщиком).

Кстати, композитору может быть и не нужен такой анализ, однако совершенно необходимо нечто такое же почувствовать и предчувствовать в только ему свойственной сжатой форме (как Моцарт одномоментно увидел свою симфонию ”Юпитер”).

В.: И отсюда — переход к музыкально-педагогическим заботам?

О.: В композиторской педагогике — конечно. Начинающий композитор, обучающийся в консерватории, часто плохо чувствует форму как содержательное целое. Косвенное его обращение к поэзии (скажем, анализ, подобный приведенному выше) или понимающее (вдумчивое) чтение стихов, их неслучайный выбор, направленный на расширение сознания композитора-ученика, приводит к пониманию необходимости развития внутреннего сюжета, синхронистского пронзения взглядом всех слоев — это образная помощь композитору, имеющему проблемы с формой. Поэзия — подсказка, как сразу увидеть свое произведение.

В музыкальной исполнительской педагогике поэзия — тоже большая сила. О создании настроения, общего с исполняемой пьесой, но целостного и близкого душе музыканта, говорить не будем, ибо такой пример мы приводим в случае с ”Элегией” Рахманинова.

Но вот что важно и что связывает поэзию и музыку и все искусства, — метафоричность. Поэзия начинается с весны вещей. Трогается лед их рабочего назначения. Тает. Весь состав белого света начинает испытывать беспокойство - не опоздать бы на открытие себя! Вещи бросаются в глаза. Веер применений: мебель становится стадом домашних животных; трамвай — красной рыбой; рояль — пишущей машинкой, на которой можно писать любовные истории; лестница - застывшей в крике гармонью... Мир хорошо отзывается на клички...

В.: Как может подсказанная поэзией метафоричность проявиться в подходе к исполнению музыкального произведения?

О.: В поэзии слова перестают быть только служебными. Они становятся волшебными, многозначными и вызывают у нас разнообразные ассоциации. Так же и звуки должны перестать быть только акустическими сигналами и означать собою (как слова в стихотворении) то, на что они по ассоциации музыканта похожи (своеобразная звукопись). Звуки, взятые в своих смысловых формах (интонация, фраза, часть и т. п.) изображают во внутреннем мире музыканта некую поэтическую картину. А во внешнем мире, в реальном звучании это проявляется так, как нам уже известно, — вдохновенной игрой. Здесь поэтичность смыкается с образным мышлением, но внутренняя работа - поэтическая...

В теоретических или прикладных дисциплинах поэзия в силу необычайной емкости как отдельных строк и строф, так и стихотворения целиком, может оказать помощь — в ситуациях непонимания или невозможности выразить мысль в принятой методологии.

Вот пример, конечно, очень субъективный. В разговоре о природе музыкальной одаренности никак нельзя достигнуть нужной глубины, привести слушателей к исходной точке художественного таланта. Невозможно более или менее убедительно ответить на возникающий в этой теме вопрос: почему же люди, получившие сходное воспитание и живущие в сходных условиях или даже имеющие одних и тех же родителей, так разительно отличаются по таланту и достижениям в области музыки? Прямого ответа на этот важный вопрос нам не получить. Ибо перечень причин никогда не бывает исчерпывающим и доказательным. Мы ведь обращаемся к наглядным, известным и доступным вещам. И это наше обыденное мышление как-то оскорбительно беспомощно в столь таинственных вопросах.

В.: Чем же здесь может помочь поэтический подход?

О.: Сама методология при определенном допуске тяготеет к метафоричности. Я не могу дать точного ответа на поставленный вопрос. Но я могу создать образ этой точки, этой мысли, природа которой, как и природа музыкальной одаренности, затерялась где-то в глубинах наших судеб... Метафорический подход допускает использование художественности как приема. Он допускает некую притчевость, версификацию, сказочность, вымысел, открытость проблемы и в конце концов снятие напряжения у слушателей относительно их претензий на точность доказательств...

Нужно взять не само понятие, а его образ. Сделать художественным понятием поможет нам поэзия, специально подобранная для такого случая. Цель - создать почву для расширения сознания, для освоения с необычной, ”неправильной”, ”выдуманной”, но возможной точки зрения.

Итак, проблема - происхождение художественной одаренности. Мы предпринимаем попытку на прозаический, научный вопрос ответить непрозаическими средствами; мы хотим вызвать в опыте слушателя образ понятия как художественный образ. Стихотворение Осипа Мандельштама:

После объяснения того, что Оссиан — древний кельтский поэт, которого однажды уже ”перепел”, то есть по-своему произнес Макферсон (XVIII век), мы приближаем слушателей к точке зрения автора стихотворения, ”изучающего” этот вечный вопрос о наследстве человеческого духа, о глобальном бытии сознания. А в подтексте мелькает и определяется наша проблема музыкальной одаренности: ”Как объяснить дар одних относительно других”? Стихотворение Осипа Мандельштама подталкивает нас к ответу на вопрос с ”несерьезной” точки зрения. ”Я получил блаженное наследство — Чужих певцов блуждающие сны”... Возникает догадка, что наследство, дар может передаваться, переноситься. И еще — формальное родство по крови ”мы презирать заведомо вольны”. ”Презирать” — здесь не в смысле безнравственного поведения ”Ивана, не помнящего родства”, но права не принимать единственную причину превратностей нашей судьбы всех наших возможностей и талантов. К осознаваемому нами родству по крови добавляется еще родство по духу.