Владимир Ражников - Диалоги о музыкальной педагогике

Противоречие, лежащее в основе эмоционально-эстетического Уровня художественного сознания, проявляется в постоянном противопоставлении предчувствия характеристики каждого момента движения музыкального материала стремлениям этого материала разворачиваться безличным (эмоционально-эстетически незначимым) путем.

На этом уровне обнаруживается противоречие между необратимо разворачивающейся горизонталью музыкального произведения и ”партитурностью”, вертикальным характерологическим оформлением.

С этого уровня развития у исполнителя появляется возможность к созданию глубины — психолого-эстетического эффекта многомерности. На нем основано переживание особенности, необыденности содержания музыкальной игры. Как правило, присутствие или отсутствие глубины ощущается достаточно определенно. Она есть, и тогда возникают продуктивные переживания у слушателя; ее нет — и восприятие переключается в основном на музыкально-предметный или интеллектуальный анализ.

Ведущим способом этого уровня развития художественного сознания является способ чувственного полагания (СЧП). СЧП объединяет продуктивные доязыковые процессы, порождающие всю совокупность музыкально-предметных связей и отношений. СЧП есть такое движение по формирующемуся эмоционально-эстетическому музыкальному целому, которое образовывает многочисленные связи между эстетическими эмоциями. Одновременно преобразуется самая ”субстанция” настроения в собственно музыкально-звуковое качество.

В композиторском творчестве, говоря несколько упрощенно, происходит таинственное перерождение: эстетическая эмоция на некоторой глубине преобразуется в музыкальную ткань. В исполнении СЧП действует в обратном порядке - музыкальная ткань становится той сферой, которая ”излучает” эмоционально-эстетические программы - партитуры эмоций. Происходит это в таком индивидуально-оправданном порядке, который допускает уровень эмоциональной эстетической культуры.

Практически техника эмоционально-эстетического уровня проявляется как умение воссоздавать в звучании конкретное настроение, цепь настроений или, всю партитуру настроений. Психологический механизм этой техники - интеллектуально-чувственные стратегии. Они соотносят интонации, фразы, структуры с содержательным качеством характера. Создается эмоционально-эстетическая, настроенческая структура разворачивающегося музыкального произведения. Соотносится эмоционально-эстетическая транспектива (прошлое, настоящее, будущее эмоционального опыта) с эмоционально-эстетической партитурой, реальный и идеальный планы.

На уровне эмоциональной отзывчивости (второй уровень) исполнительская техника — это ценностное отношение к музыкальному произведению в виде конкретной ”окраски” каждой ноты, каждой структурной единицы. На эмоционально-эстетическом уровне к оценке должно прибавиться эстетическое качество. Настроенческие структуры здесь формируются на основе предыдущей эмоциональной техники.

4. Уровень модальной образности. Генезис модальной образности - звукоподражание, распространенный исполнительский и педагогический прием. Метафоричность, вводимая в звукоизвлечение, в его способы ("как шум ветра, как его завывание”, как интонация рассказа, легенды, предполагающих те или иные ”события”), представляет собою сложно организованную попытку поэтизации музыки. Здесь мы на основе исходной семантики, кроме характерности, имеем еще и качественно-эстетическую многозначность.

Этот уровень, как и все слои подтекста музыкального произведения, строится через синтез настроений. Но помимо ”характерологического сюжета” (эмоционально-эстетических партитур и программ), образуется новое качество, новое ”измерение". Модальная образность дает новый внутренний сюжет как обобщенный образ, как сверхзадачу, вбирающую в себя предыдущую задачу и превосходящую ее.

Модальности образности: литературные, сказочные сюжеты, живописные фрагменты и картины, природные виды; поэзия как реальные тексты и как воспоминание атмосферы настроения и образности отдельных стихов, образов авторов и т. п.; абстрактные символы, цветовые комплексы и пятна. Сюда входят немузыкальные явления и ассоциации, относительно которых исполнителю известно, что их можно проинтерпретировать своей игрой данного музыкального произведения.

Индивидуальный характер сказывается в том, что у каждого исполнителя есть ведущая образная модальность (один видит по преимуществу картины природы, другой абстрактные символы или события, мизансцены человеческих отношений и т. п.).

На этом уровне развития сознания эмоционально-эстетические программы становятся средством проявления обобщенного художественного образа. Эстетические эмоции ”детализируют” поэтический образ музыкального произведения. Например, противопоставление фраз вы играете, как ”требую” и ”прошу”. Но каждая фраза оформляется, детализируется разными эмоциональными программами. ”Требую": ”властно — настойчиво — сильно — решительно”. ”Прошу”: ”жалобно — печально — слабо — покорно — тревожно - застенчиво".

Противоречие уровня модальной образности связано с ощущением неудовлетворенности эмоциональной, характеризацией разворачивающегося произведения; с нехваткой субъективного источника отношения к миру. Это как бы эстетическая позиция музыканта в действии, где родственное внимание (М. М. Пришвин) является исходным.

Попытка личных отношений с миром. Противоречие начинается с ощущения нехватки в сфере воображения. Музыкант испытывает потребность обобщающего целого как сверхзадачи, которую он попытался бы реализовать через музыку.

Уровень модальной образности располагает самостоятельным способом. Здесь продуктивные, чувственные, доязыковые процессы организуются на основе более общей идеи, чем программа настроений (развитая и структурированная). Все, что можно назвать операциями обобщения, сличения, привлечения, обособления и т. п., совершается на основе отношений целого к частям. Иначе говоря, на глубинных уровнях сознания механизм характеризации будущего звучания настроения ”запускается” тем или иным общим лирико-поэтическим сюжетом. Высота описываемого уровня определяется все более близким подходом к первичному, композиторскому творчеству. Ибо написание музыки, как правило, детерминировано немузыкальными образами и событиями.

Работа с музыкальным произведением на уровне сверхзадач создает поле субъективных измерений, предполагающее развитую, насыщенную горизонталь и многоярусную вертикальную структуру. Происходит как бы субъективно-оправданное оживление элементов музыкальной ткани — антропоморфизация, субьективизация и персонификация основных содержательных позиций - ”героя” и ”автора". Все это можно рассматривать в виде адресата обращений исполнителя, как собеседника его продуктивного диалога, основу некой позиции автора, на которую должен выйти музыкант-артист.