Дженнифер Хоманс - История балета. Ангелы Аполлона

То же было и с танцем. Академики рассматривали балет как возможность направить бурные человеческие страсти и физические желания к непостижимой божественной любви. На протяжении долгого времени считалось, что тело принижает человека, требуя жертвовать высокими духовными порывами в угоду материальным и физиологическим потребностям. В великом порядке бытия, определяющем иерархию всего сущего от низших растений и живых существ до ангелов, наиболее приближенных к Богу, человеку отводилось рискованное срединное место между животными и ангелами: его высокие духовные устремления навечно сдержаны земными узами и грубой телесностью.

Однако в танце, как считали академики, человек способен разорвать некоторые из своих приземленных уз и возвыситься – приблизиться к ангелам. Движения тела, организованные сообразно поэтическому ритму и метру и созвучные законам музыки и математики, могут настроить человека на божественную гармонию. Понтюс де Тиар – поэт, связанный с Академией, – писал о логике подобных утверждений, оправдывая их в совершенно гуманистическом духе: «Длина вытянутых в стороны рук и максимально раздвинутых ног соответствует росту человека, как и высота головы, помноженная на восемь, девять или десять, согласно результатам измерений различных изваяний». Таково значение идеальной математической пропорции, благодаря которой аббат Мерсенн в момент высшего вдохновения в 1636 году назвал Создателя Вселенной «великим балетмейстером» 3.

Чтобы наполнить театральную жизнь возвышенными идеалами, академики разрабатывали способы приведения поэзии и музыки в соответствие с метром греческого стиха. Те из них, имел склонность к танцу, подробно разбирали танцевальные шаги по образцу длинных и коротких слогов и нот, отрабатывая жесты и походку и подстраивая прыжки под музыкальный и поэтический ритм. По воскресеньям они выступали перед королем и свитой. В отличие от оживленных светских и придворных представлений, во время которых есть, пить и болтать было обычным делом, концерты, которые давали академики, проходили в полной тишине – никому не позволялось проходить в зал и садиться после того, как начинались музыка и танцы. Такое благоговение впоследствии вызывало у католических мыслителей восхищение выступающими как «христианскими Орфеями», сумевшими показать, что под музыку «вся Галлия или даже весь мир должен воспевать величие Божие, а сердца всех людей – воспламеняться божественной любовью» 4.

В 1581 году поиски и исследования Академии воплотились в спектакле « Комический балет королевы ». Он был исполнен по случаю свадьбы сестры королевы Маргариты Водемон и герцога де Жуайеза, страстного приверженца новых форм. « Комический балет королевы » был одним из семнадцати увеселений, включавших рыцарские турниры, демонстрацию искусства выездки и фейерверки: было подготовлено зрелище в старинном стиле, сочетавшее речитативы, музыку и танцы. Спектакль состоялся в большом зале дворца Пти-Бурбон и предназначался для «выдающихся персон», однако привлек многотысячную толпу, которая прорвалась во дворец, чтобы присутствовать на событии. Необычный перформанс начался в десять вечера, шел почти шесть часов и закончился глубокой ночью 5.

Это было действительно зрелищное, но рассчитанное на избранную публику представление. Приподнятых над залом подмостков еще не существовало, и исполнители « Комического балета » выступали рядом со зрителями. История, которую они рассказывали, – аллегорическая сказка о волшебнице Цирцее, плененной могущественными богами Минервой и Юпитером. Как и художники, балетмейстеры обычно обращались к учебникам по мифологии – толстым справочникам, пояснявшим аллегорический и символический характер богов и богинь. Сюжет разыгрывался на нескольких уровнях, и зрители должны были сами уловить содержание: повесть о страстях, порабощенных разумом и верой (прямой отсыл к религиозному фанатизму), о короле и королеве, покоряющих своих врагов, о разрешающихся разногласиях и триумфе мира и согласия (балет был поставлен всего девять лет спустя после Варфоломеевской ночи). Балетмейстер Бальтазар де Бежуайе собственноручно написал в прологе, что «теперь, после стольких зловещих событий… балет станет символом силы и единства вашего королевства… Румянец вернулся к вашей Франции» 6.

Танцы были поставлены с тем, чтобы подтвердить это. Придуманные Бежуайе (которого один из современников назвал «уникально творческим геометром»), с точно просчитанными шагами, они завораживали зрителей четкими геометрическими фигурами: круги, квадраты и треугольники, – указывая, каким образом число, геометрия и разум приводят в порядок Вселенную и душу человека. В конце представления Цирцея склонялась перед королем, вручала ему свою волшебную палочку, и разворачивался grand ballet – двенадцать наяд в белом, четыре дриады в зеленом, королева и принцессы перестраивались в цепочки и фигуры. «Так искусно каждая танцовщица занимала свое место и выдерживала шаг, – писал Бежуайе, – что зрители думали, сам Архимед не мог бы лучше представить геометрические пропорции». Зрители, как он надеялся, «были преисполнены благоговения» 7.

Многие действительно были в восторге. Современники восхваляли «Комический балет королевы », и в памяти французов он запечатлелся как первая постановка в новом жанре «придворного балета» ( ballet de cour ), который предписывал, по выражению одного ученого, «глубокий и чистый классицизм» ничем не ограниченным спектаклям Средневековья. До « Комического балета королевы » танцы в придворных спектаклях скорее напоминали стилизованные прогулки, чем балет. В то время как в « Комическом балете королевы » появились четкая последовательность и композиция, продиктованные стремлением сделать танец и музыку мерой миропорядка. Педантичность создателей (скрупулезный расчет длины, длительности, размера и рисунка каждого шага), помноженная на безудержное вдохновение и духовную устремленность, заложила фундамент техники классического танца, какой мы ее знаем. На этой основе и начали работать балетмейстеры почти столетие спустя, когда при правлении французского короля Людовика XIV стали приводить в систему и классифицировать балетные па согласно строгим геометрическим принципам 8.

« Комический балет королевы » и появление ballet de cour обозначили уход от устоявшихся понятий: они наделили танец серьезными, даже религиозными идеалами и включили его в интеллектуальную и политическую жизнь Франции. Существенная идеалистическая нагрузка, вытекающая из возрожденческого гуманизма и усиленная католической контрреформацией, привела к тому, что культурная элита, как и члены Академии, стала верить в то, что, объединив танец, музыку и поэзию в одном спектакле, можно навести мосты над пропастью, зияющей между земными страстями и вершинами духовности. Это был захватывающий дух замысел, который на самом деле никогда не умирал в балете, даже если временами казался забытым или был осмеян. Создатели « Комического балета » искренне стремились возвысить человека, вознести его по рангу великого порядка бытия ближе к ангелам, к божеству.