Ляля Кандаурова - Как слушать музыку [litres]

Кстати: «Трансцендентный»означает «выводящий за границы того, что можно постичь чувствами»: то есть «необъяснимый», «непознаваемый».

Рейвомназывается танцевальная вечеринка на несколько тысяч человек. В последние годы, рейвы – не просто дискотеки, часто они дополнены световыми, ландшафтными или архитектурными инсталляциями.

Как ни странно, этот пункт связан как с самым возвышенным аспектом контакта с музыкой, так и с самым бытовым её «применением», а именно – с фоновым слушанием. О потреблении музыки, играющей фоном, мы говорили в самом начале, причём сразу отделили такое прослушивание от осознанного её восприятия. Но музыка – это единственное из искусств, к которому можно приобщиться, выполняя при этом еще какие-то действия. Представьте, что вы тренируетесь на беговой дорожке, параллельно просматривая альбом с шедеврами живописи, или пишете сочинение, включив запись спектакля для концентрации и создания рабочей атмосферы. Немыслимо, правда? А вот музыка в обоих этих случаях была бы вполне уместна: ритмичная и бодрая – для пробежки, обволакивающая, безмятежная, едва заметная – для работы. Секрет – всё в том же её действии на наше тело и разум. Да, музыка приводит нас в состояние восторга и приподнимает нас над землёй, сулит тайны и откровения. Но ещё она так тесно связана с ритмами нашего тела, сердцебиением, дыханием, что блестяще регулирует, наоборот, самое земное и повседневное. Музыка управляет нашим настроением, реакциями, жестами и позами, скоростью принятия решений. Обратите внимание на то, как по-разному вы ходите под разную музыку – меняется осанка, взгляд, скорость шага.

При фоновом прослушивании мы именно что потребляем музыку, пользуемся результатами её действия, саму музыку не особенно замечая. Однако её влияние на всё существо человека можно отследить и в концертном зале. Посмотрите на публику, которая сосредоточенно слушает, и вы заметите невольные кивки, неосознанные «дирижирующие» жесты, сжимающиеся кулаки, подрагивающие пальцы, поднимающиеся брови. Всё это результаты действия музыки на тело: мы замираем, ждём кульминаций, хотим вскочить с места. Вам может показаться, что «качать» может только музыка с простым симметричным битом, как в рок-н-ролле или техно. Это далеко не так. Можно ощутить танцевальный драйв барокко, заклинательное волшебство минимализма, моторность быстрых частей симфоний XVIII века, или физически почувствовать толщи, брызги и вуали звука в сонорной или спектральной музыке. Вы не пропустите это чувство: у внимательного слушателя оно возникает непроизвольно, а при возвращении к музыке, которую вы уже слышали – усиливается.

Кстати:ищите больше информации о барокко,XVIII веке, минимализме, сонорике и спектральной музыкев «Кратчайшей истории».

Представьте, что вы оказались в концертном зале. Или занесли палец над кнопкой «рlay» на экране телефона: вот-вот зазвучит музыка. В этой части – коротко о том, на что стоит обращать внимание, слушая ее. Этот раздел книги будет полезным в начале слушательского пути, но вскоре, наверняка, уже не понадобится: с увеличением опыта быстро разовьются навык и внимание, и тогда концентрация на том, что здесь обсуждается, будет не нужна.

Мы не станем в этой части говорить о разнице в музыкальных языках разных школ и эпох – для этого открывайте следующую часть, «Кратчайшую историю». Сейчас речь пойдёт об основных координатах и маяках, которые вам понадобятся вне зависимости от того, что вы слушаете – немецких романтиков или русские оперы.

Когда мы читаем книгу, то всегда помним, что именно перед нами: роман или повесть, рассказ или поэма. Благодаря этому мы понимаем, чего ожидать от текста и какова его форма (например, роман, скорее всего, будет объёмным, а поэма – в стихах). Знакомство с литературными жанрами помогает заметить и оценить интересные отступления от нормы, иногда – предугадать содержание. То же самое – в музыке.

Французское слово genre означает «род»: действительно, жанр – это род искусства, обладающий устойчивыми признаками, которые касаются формы и содержания. У жанра есть свои законы и приметы: по ним мы классифицируем сочинение как оперу, симфонию или квартет. В разные эпохи композиторы по-разному соблюдали законы жанра. Чем ближе к современности – тем больше в жанре условности и размытости. Если в XVI веке мессы (музыка католической литургии) были похожи друг на друга как близнецы (по масштабу, тексту в основе, количеству частей и их характеру), то начиная со второй половины XIX века, и уж подавно – в веке XX мы видим полную жанровую свободу. Сочинения называются как угодно, могут длиться сколько угодно и предназначаться для любого состава инструментов.

Это не значит, что музыка в XVI веке была однообразнее, чем в XX. Просто когда-то черты жанров воспринимались как незыблемые: подразумевалось, что художник с почтением, мастерством и изобретательностью восходит к уже имеющимся совершенным образцам. Вспомните повторяющиеся по мизансцене, узнаваемые библейские сюжеты на ренессансных фресках, готические соборы, схожие по оформлению фасада и внутреннему пространству, или устроенные по приблизительно одинаковой схеме старинные алтари. Строго следуя законам своих жанров, эти произведения искусства могли повторяться по формальным признакам. Однако назвать это однообразием – это как сказать, что все люди похожи: два глаза, два уха и нос.

Со временем, однако, мышление изменилось: художник стремился уже не к копированию эталона, но к его ниспровержению и созданию нового, революционного, неслыханного. Поэтому сочинения последних пятидесяти лет, как правило, представляют собой уникальные модели. Тем не менее иногда в них переплавляется память об исторических жанрах: современный композитор может специально повторять контуры классической симфонии или фортепианного концерта, как бы отвешивая уважительный или ностальгически-ироничный поклон прошлому.

Основные музыкальные жанры и эпохи, когда они выходили на историческую арену и сходили с неё, мы обсудим в «Кратчайшей истории». Здесь же заметим, что понимать, к какому жанру принадлежит сочинение, очень важно для осознанного, включённого слушания. Как это работает?

https://www.youtube.com/watch?v=LgsB6zOVCYc

Представьте, что вы пришли на концерт и читаете в программке: «Морис Равель. Соната для скрипки и виолончели» (1920–1922)». Эти даты, наша «Кратчайшая история» и пятиминутный поиск в интернете дадут вам интересную информацию для размышления: соната – камерный жанр (то есть музыкантов один или двое), значит, интонация этой музыки – скорее сокровенная, не такая официальная, как у симфонической. В классической сонате один из двух исполнителей чаще всего – пианист. Выходит, инструментальный состав у Равеля – виолончель и скрипка – это нечто необычное. Сонаты писались с XVII века, а окончательно жанр кристаллизовался в XVIII, в эпоху классицизма: тогда соната стала развёрнутым трёх- или четырёхчастным циклом, где у частей есть свои амплуа – темпы, характеры, последовательность. У произведения, которое мы пришли послушать, налицо все признаки классической сонаты: четыре части, их темповые соотношения «быстро – очень быстро – медленно – оживлённо». Но годы ее сочинения – 1920–1922: значит, перед нами – не классицистическая, а гораздо более поздняя соната. Её язык будет свободнее, необычнее, он может показаться более причудливым, чем у настоящих «сонатных» сонат XVIII–XIX веков – например, бетховенских. Таким образом, ещё до начала концерта вы что-то знаете о контексте, жанре и структуре сочинения, и можете правильно распределить свое внимание. Вы понимаете на базовом уровне, в чем оно соответствует «норме», а в чём необычно. Вы знаете, с чем его можно сравнить, чтобы ощутить стилевую близость или дистанцию.