Андрей Васильченко - «Лили Марлен» и другие. Эстрада Третьего рейха [без иллюстраций]

Поклонник творчества оркестра Гленна Миллера Вернер Мёльдерс в свои 27 лет стал одним из самых известных пилотов люфтваффе. Многие говорили, что ему никогда не хватало джаза и свинга. Нередко Мёльдерс со своими сослуживцами посещал заведение «Заварин», располагавшееся неподалеку от отеля «Эдем». Другим излюбленным местом летчиков были бары, находившиеся в западной части Берлина. Там они устраивали шумные вечеринки под звуки специально подобранных патефонных пластинок. Если Мёльдерс направлялся на опасную операцию, то он непременно слушал передаваемую британскими радиостанциями обожаемую им джазовую музыку. Острословы шутили, что летчики люфтваффе предпринимали налеты на Би-би-си, чтобы разнести ее в пух и прах, но сначала настраивались на ее волну. Дескать, так они могли определить, попали их бомбы в цель или нет.

Как бы то ни было, но одна из историй была полностью правдивой. Зимой 1940/41 года полковник Мёльдерс отдыхал в австрийских Альпах после утомительных боев. На комфортабельной лыжной базе, расположенной на озере Эйбзее, он случайно встретил Франца Гроте. Музыкант отдыхал вместе со своей женой, норвежской певицей и актрисой Кирстен Хайберг.

Мёльдерс с товарищами узнали музыканта. Они попросили его сыграть что-нибудь. Гроте сел за пианино и выдал несколько свинговых мелодий в своей интерпретации. После этого воодушевленный Мёльдерс пожаловался музыканту, что немецким летчикам не рекомендуется слушать Би-би-си. Но, увы, сокрушался он, немецкие радиостанции не передавали «приличную музыку» американского образца. В ответ Гроте заявил, что это не является проблемой, так как в рейхе есть достаточное количество музыкантов, которые могли весьма недурно играть подобную музыку. За столом в кафе Мёльдерс и Гроте набросали план, который состоял в том, чтобы убедить Геббельса создать специальный немецкий биг-бенд.

Детали дальнейшего развития событий не известны. Немецкий историк Михаэль Катер предполагает, что где-то весной 1941 года Мёльдерс встретился в Геббельсом. К тому моменту количество налетов на Великобританию сократилось, а сами силы люфтваффе стали концентрироваться на востоке. Но пилоты Геринга все равно продолжали принимать участие в боях, которые шли на Балканах и в Северной Африке. Кроме этого они регулярно совершали полеты над Северной Европой, где могли без проблем слушать британское радио. В ходе беседы Геббельс предостерег Мёльдерса от того, чтобы офицеры люфтваффе слушали «задорную музыку», передаваемую из Англии. Но всем было понятно, что в сложившейся ситуации одними запретами было не обойтись.

После заката «Золотой семерки» требовалось провести тщательное планирование, результатом которого должно было стать появление нового немецкого джазового ансамбля. Работы в данном направлении начались в сентябре 1941 года. Оно не стало неожиданностью радийщиков, так как Геббельс заранее привлек к выполнению данной задачи Гроте и его приятеля Георга Хенцшеля. Оба, известные в музыкальных кругах своей непоколебимой приверженностью джазу, должны создать Немецкий танцевальный и эстрадный оркестр (ДТУ). Не самое броское название было предложено Геббельсом, а потому не подлежало критике. В своей работе Гроге и Хенцшель могли прибегать к помощи Хинкеля, который считался весьма изобретательным человеком. Новый оркестр должен был быть укомплектован лучшими эстрадными и джазовыми музыкантами рейха. О важности данного задания говорит хотя бы тот факт, что в случае, если музыкант оказывался на фронте, то его «по просьбе» министерства пропаганды оттуда отзывали. Статус создаваемого оркестра был едва ли не привилегированным. Его можно было сравнить разве что с положением Берлинского филармонического оркестра, музыканты которого считались незаменимыми людьми. Министерство финансов должно было взять на себя все расходы оркестра, которые были запланированы Геббельсом воистину с царским размахом, — миллион рейхсмарок в год. Предполагалось, что ДТУ с музыкальной точки зрения должен был быть настолько безупречным и великолепным, что военные летчики, равно как и все остальные рола войск, должны были почти моментально перестать слушать британское радио. Кроме всего прочего, ДТУ должен был удовлетворять вкусам оставшихся в немецком тылу поклонников джазовой музыки.

В первые месяцы 1942 года начался отбор в Немецкий танцевальный и эстрадный оркестр лучших немецких музыкантов. Он закончился только 1 апреля 1942 года. Именно в этот день он дал свое первое выступление в берлинском дворце «Дельфы». Позже один из участников оркестра вспоминал: «Я был готов пожертвовать всем в жизни, чтобы только попасть в него». Ему повезло — он стал в ДТУ вторым ударником. Поскольку большинство джазовых музыкантов испытывали едва ли не врожденную неприязнь к военной службе, то очень быстро Немецкий танцевальный и эстрадный оркестр стал рассматриваться как своего рода убежище джазменов от мобилизации.

Если говорить о разделении ролей при отборе в ДТУ, то Гроте и Хенцшель осуществляли предварительный подбор музыкантов, а Хинкель улаживал все процедурные и административные вопросы. А таковых, к слову, было немало. Заполучить лучших немецких музыкантов оказалось делом не таким уж простым. Некоторые из них, как, например, гитарист Ганс Корзек, были мобилизованы в ряды вермахта. Он погиб в бою прежде, чем его «вопрос» успели решить. Некоторые музыканты, несмотря на то, что имели бронь, могли попасть в ДТУ с большими проблемами. Давшие им бронь от призыва организации не всегда спешили расставаться с талантливыми сотрудниками. В некоторых случаях, как со скрипачом Гельмутом Захарией, вермахт отказывался «выдать» музыкантов. Нередко Хинкель ничего не мог поделать. В данных случаях приходилось подключать самого Геббельса. Летом 1942 года вся элита немецкого свинга, все еще сохранившаяся в рейхе, оказалась на одной сцене. При политической лояльности музыкантов ожидали милости Геббельса.

Список музыкантов, которые оказались в Немецком танцевальном и эстрадном оркестре, мог впечатлить даже искушенного специалиста. На ударных инструментах играли Ганс Клагеман и Вальди Луцковиски, который был известен слушателям еще по «Золотой семерке». Пианистом в ДТУ был Франц Мюк. Бас-гитару доверили Руди Вегенеру. Другие известные имена были «позаимствованы» большей частью из оркестра берлинской «Скалы», киностудий и театров. Это были исполнители на деревянных духовых инструментах Герберт Мюллер и Детлеф Лайз, тромбонисты Эргард Kраузе, Вальтер Добшинский, Вили Беркинг. На трубе выступал Курт Гогенбергер. Был в оркестре и русский эмигрант — гитарист Сергей (Серж) Матель, чьей неистовой темпераментностью восхищалась даже немецкая публика. Аранжировщиками были, опять же, перешедший из «Скалы» Хорст Курдицки и Фридрих Майер. Этот 27-летний пианист, происходивший родом из Бремена, не попал в вермахт из-за того, что в свою бытность получил травму головы.