Мария Залесская - Вагнер

В Вене Вагнер провел шесть счастливых и беззаботных летних недель и отправился в обратное путешествие через Богемию, намереваясь еще раз посетить Прагу. Пребывание в Праге также имело для него музыкально-образовательную цель. Здесь он окончательно разработал уже давно вынашиваемый сюжет своей первой оперы, названной «Свадьба» (Die Hochzeit).

Еще несколько лет назад Вагнер был поражен одним средневековым преданием, согласно которому благородная дама подверглась ночью насильственному нападению человека, тайно и страстно ее любившего. Отчаянно сопротивляясь, она сумела сбросить насильника из окна на каменный двор своего замка. Во время погребения несчастного, потерявшего от любви не только разум, но и саму жизнь, дама внезапно падает бездыханной… У Вагнера эта легенда приобрела поистине шекспировский размах.

Два знатных рода долго враждовали между собой и наконец решили примириться. По случаю обручения своей дочери глава одного из кланов приглашает на празднество сына своего бывшего врага. Свадьбу хотят совместить с праздником окончательного примирения. Однако сердцем юноши овладела мрачная и темная страсть к невесте. Он проникает в ее брачные покои. Спасая свою честь, та увлекает безумца на балкон и сбрасывает через перила; юноша разбивается насмерть о камни. Его товарищи подозревают измену и взывают к мщению. Во избежание немедленного кровопролития отец невесты клянется похоронить погибшего юношу с необычайной пышностью, при этом Божий суд укажет виновника его гибели. Во время приготовления к погребению невеста начинает проявлять признаки безумия. Во время заупокойной службы приходит весть об осаде замка родственниками убитого. Когда мстители за мнимую измену врываются в часовню и требуют выдать им предателя, объятый ужасом владелец замка указывает на собственную дочь, покинувшую своего жениха и лежащую мертвой пред гробом…

«Я написал этот темнейший этюд с далекими, юношескими, облагороженными отголосками „Лойбальда и Аделаиды“, избегая малейшего проблеска света и всяких неуместных оперных прикрас, черным по черному» [63] Там же. С. 134. , — вспоминает Вагнер в мемуарах. Он словно предчувствовал, что его ждет разочарование, и мрачность сюжета вполне гармонировала с его настроением. (В нашей книге мы и далее будем приводить краткое изложение содержания всех произведений Вагнера именно затем, чтобы наглядно показать тот мир, в котором жила творческая натура композитора. И если на страницах книги магию его музыки передать невозможно, то благодаря знанию литературного содержания читатель в состоянии будет сам дать волю своему воображению и перенестись в континуум богов и героев, столь близкий сердцу немецкого гения.)

Вагнер решил показать свое новое творение в первую очередь сестре Розалии. Ему было особенно важно добиться именно ее одобрения. Она в силу обстоятельств долгое время являлась в семье, по словам самого композитора, «главой-кормильцем»; значительное жалованье, которое она получала в театре, было основным фондом семейных доходов. Мужское самолюбие Вагнера страдало оттого, что он по-прежнему фактически сидел на шее сестры. Рихарду хотелось доказать ей, что и он будет вскоре способен приносить доход своими сочинениями. «Но именно она-то и не могла сдружиться с моим произведением: ей как раз необходимо было всё то, что я намеренно опустил, ей хотелось видеть упрошенные отношения разукрашенными и превращенными в разнообразные и, по возможности, приятные ситуации. Тогда я, недолго раздумывая, без всякой горячности уничтожил весь манускрипт» [64] Там же. . (Отдельные фрагменты оперы «Свадьба» всё же сохранились.)

Значение этого эпизода для дальнейшего развития личности Вагнера обычно недооценивается. Мало ли у кого первый юношеский опыт оказывался неудачным? Однако в данном случае перед нами не просто конфликт вкусов. Это принципиальный первый конфликт будущего создателя музыкальной драмы с обывательской филистерской публикой. Об этом говорит тот факт, что, несмотря на неприятие его произведения человеком, мнением которого Вагнер в тот момент больше всего дорожил (еще не понимая, в силу отсутствия опыта, что у его сестры достаточно приземленный и примитивный вкус), он ни на минуту не усомнился в своем таланте и в правильности избранного пути. Впоследствии вкусы публики, любящей «приятные ситуации», не будут для Вагнера значить ничего: он не станет опускаться до уровня своих слушателей, но постарается их поднять на свою высоту. Отныне он будет всегда прав; если публика и критика не принимают его сочинений, значит, еще не возвысились до них.

Это кредо борьбы за полное обновление вкусов публики, за переустройство мира через искусство сродни убеждению Ф. М. Достоевского, что «красота спасет мир». Пока композитор еще не вполне осознавал, как он будет осуществлять эту революцию в мозгах. Он видел лишь одно: этот мир несовершенен и несправедлив. Вагнеру еще предстояло пройти через баррикады 1848 года, окунуться в политический водоворот. Его горячая натура, не приемлющая никакой половинчатости и жаждущая получить всё и сразу, страдала и стремилась исправить хоть что-то. Когда же Вагнер разочаруется в политических методах борьбы, в нем окрепнет уверенность, что, лишь изменив душу человека, можно изменить окружающую его действительность. Бороться нужно не на материальном уровне, а на духовном. А кто, как не композитор, способен оказать наиболее глубокое воздействие на человеческую душу? Композитор — это последний рыцарь, который вопреки всем преградам должен, просто обязан попытаться остановить движение человечества по гибельному пути поклонения золотому тельцу, ведущему в пропасть. Искусство, по Вагнеру, принимает на себя роль последнего мессии, способного спасти человечество. Поэтому-то любые нападки на свое искусство он будет возводить в ранг борьбы против Истины. Отсюда его болезненное неприятие любой критики, воспринимаемой им как уловки дьявола против Бога. Что это — чудовищное самомнение? Да, безусловно. Но задачи, поставленные Вагнером перед самим собой, требовали только такого подхода. Мессия должен быть уверен в собственной непогрешимости , иначе он не сможет осуществить то, для чего послан на эту землю. Он идет единственно верным путем, и кто не с ним, тот против него!

Правда, до осознания всего этого было еще далеко. «Провал» первой оперы Вагнера, казалось, совершенно не отразился на душевном состоянии автора. Более того, жизнь, словно в компенсацию за неудачу, преподнесла ему приятный сюрприз: на него впервые обратила внимание серьезная музыкальная критика в лице редактора «Цайтунгфюр ди элеганте Вельт» (Zeitung fur die elegante Welt , «Газета элегантного мира») Генриха Лаубе [65] Генрих Лаубе ( Laube ) (1806–1884) — немецкий писатель, с 1830-х годов один из главных представителей политического и литературного движения «Молодая Германия», друг Вагнера. Автор романов «Молодая Европа» (1833–1837), «Немецкая война» (1865–1866). Впоследствии Лаубе отошел от идеалов «Молодой Германии» и во время революции 1848 года был членом Франкфуртского парламента. Будучи редактором «Цайтунг фюр ди элеганте Вельт», играл заметную роль в культурной жизни Германии. В 1849–1867 годах служил директором Венского Хофбургтеатра ( Hofburgtheater). , с которым Вагнера вскоре связала настоящая искренняя дружба. «Его острая, отрывистая, часто язвительная манера без всякого налета поэзии производила впечатление оригинальности и смелости. Его правдивость, прямота и дерзкая грубоватость подкупали всех в пользу закаленного трудовой юностью характера. На меня Лаубе производил ободряющее действие, но я был почти удивлен, когда он решительно взял мою сторону и провозгласил меня музыкальным талантом, услышав в первый раз исполнение моей симфонии» [66] Там же. С. 137. . Кстати, после концерта в Гевандхаузе рецензии на вагнеровскую симфонию появились практически во всех лейпцигских газетах, причем все они были положительными.