Мария Залесская - Вагнер

«Жалованья Вагнеру дали 800 рублей в год как старшему капельмейстеру… Вагнер на первое время занял квартиру мрачную и грязноватую над кабаком», — пишет известный историк театра Всеволод Евграфович Чешихин в работе «Вагнер в Риге» [97] Чешихин В. Вагнер в Риге // Музыка. 1913.18 мая. № 130. С. 356–360. . Зато находилась эта квартира совсем близко от театра, что было очень удобно.

Душевная рана уже начала затягиваться, когда неожиданно Вагнер получил от своей неверной жены «поистине потрясающее» письмо. Она открыто сознавалась в неверности, но писала, что лишь отчаяние толкнуло ее на этот шаг, что здоровье ее подорвано, что она осознала свою вину и желает лишь вымолить прощение, так как только теперь осознала истинную силу своей любви к мужу. Надо было быть таким неисправимым романтиком и идеалистом, каким был Вагнер, чтобы в очередной раз поверить вероломной женщине, пойти ей навстречу и пригласить приехать в Ригу вместе с сестрой Амалией, для которой зять добился получения ангажемента в рижском Немецком театре (Амалия была неплохой певицей). Вагнер ни на минуту не подумал о том, что, скорее всего, отношения Минны с ее любовником просто зашли в тупик и она решила, что всё же будет надежнее вернуться к мужу, чем пытаться собственными силами зарабатывать себе на хлеб, тем более что ее здоровье действительно оказалось подорванным.

Девятнадцатого октября состоялось воссоединение супругов. Сохранив видимость счастливой семейной жизни, Вагнер принялся за работу. Первый заказ, сделанный ему в Риге, предполагал написание к дню тезоименитства российского императора Николая I «Национального гимна» на текст поэта X. Ф. Бракля. Фактически это должен был быть немецкий вариант русского гимна. Вагнер выполнил заказ, и «Национальный гимн» был торжественно исполнен 21 ноября.

В Риге Вагнер с радостью встретил своего старого приятеля Генриха Дорна. Тот занимал должность младшего капельмейстера, которая не вполне устраивала его. Но об этом чуть позже…

Всю зиму 1837/38 года Вагнеры и Амалия провели в упомянутой выше тесной квартирке в Старом городе. Минна присмирела, а Рихарда всецело занимала новая опера — «Кола ди Риенци, последний из трибунов». Но судьбе было угодно преподать ему еще один болезненный урок.

Вскоре после воссоединения с Минной он получил известие о смерти своей сестры Розалии. «В первый раз в жизни, — пишет он в мемуарах, — мне пришлось почувствовать потерю внутренне близкого мне человека. Именно смерть этой сестры потрясла меня как полный глубокого значения удар судьбы. Ради ее любви и уважения я когда-то с такой энергией стряхнул с себя свое юношеское легкомыслие. Для того, чтобы заслужить ее участие, я отдавался своим первым большим работам с особенным, сознательным прилежанием» [98] Вагнер Р. Моя жизнь. Т. 1. С. 259. . Мысль о том, что он не успел доказать Розалии, что не зря она всегда поддерживала его, что он еще заставит говорить о себе весь мир, приводила Вагнера в отчаяние. Злясь на самого себя, он с удвоенной силой взялся за сочинение «Риенци».

Весной 1838 года Рихард, Минна и Амалия переехали в более удобную квартиру «в двухэтажный деревянный дом купца Бодрова, на углу Александровской и Мельничной улиц… в верхний этаж» [99] Цит. по: Сапонов М. А. Русские дневники и мемуары Рихарда Вагнера, Людвига Шпора, Роберта Шумана. М., 2004. С. 53. . (Дом Вагнера в Риге не сохранился — он был снесен в 1912 году.)

Девятнадцатого марта состоялся концерт, в котором среди прочего были исполнены увертюры «Колумб» и «Правь, Британия!». Концерт прошел достаточно успешно. Но каково же было изумление Вагнера, когда он обнаружил злую и насмешливую рецензию на этот концерт, опубликованную в знаменитом музыкальном журнале Роберта Шумана «Нойе Цайтшрифт фюр Музик» (Neue Zeitschrift für Musik ) [100] Роберт Шуман ( Schumann ) (1810–1856) — один из самых значительных композиторов первой половины XIX века, дирижер, музыкальный критик, педагог. Уже в возрасте десяти лет стал сочинять музыку, рано приобщился также к профессиональной литературной работе, составляя статьи для энциклопедии, выходившей в издательстве его отца. В 1830 году начал брать профессиональные уроки фортепьяно у Ф. Вика и композиции у Г. Дорна. Мысль о карьере профессионального пианиста пришлось оставить, после того как Шуман повредил руку. Тогда он серьезно занялся композицией и одновременно музыкальной критикой. В 1834 году он основал одно из влиятельнейших музыкальных периодических изданий — «Новый музыкальный журнал», который имел огромное влияние на развитие музыкального искусства в Германии. В течение многих лет он сам писал в него статьи под различными псевдонимами, боролся с филистерами, своей ограниченностью и отсталостью тормозившими развитие музыки. Круг друзей-единомышленников, объединившихся вокруг журнала, Шуман назвал «Давидсбундом» (по имени библейского царя Давида, победившего филистимлян). В 1840 году Лейпцигский университет присвоил Шуману звание доктора философии. , подписанную… Дорном. (Кстати, Дорн, хорошо знакомый с Шуманом, часто писал статьи в его журнал.) В ней Дорн называл Вагнера «зазнавшимся гегелианцем в гейновском стиле и т. п.» [101] Цит. по: Там же. . Рихард недоумевал: зачем приятелю понадобилось очернять его в глазах музыкальной общественности и в первую очередь директора Рижского театра Карла фон Холтая ( Hollei )? Он все еще никак не мог поверить в человеческую подлость. А всё обстояло очень просто: Дорн хотел сам занять его должность. Хотя справедливости ради нужно отметить, что, несмотря на личную дружбу, Дорн вряд ли разделял музыкальные вкусы Вагнера да и не очень-то верил в его талант; «шутка» с исполнением увертюры «с литаврами» достаточно ясно это демонстрирует.

Между тем тучи над головой Вагнера сгущались. С директором театра Холтаем отношения у него не сложились. Все нововведения, которые он собирался утвердить в театре, воспринимались дирекцией в штыки. А тут еще Холтай стал оказывать Минне недвусмысленные знаки внимания, просто не давая ей проходу. Вагнер держался до последнего; надежда на успех «Риенци» давала ему необходимые силы бороться дальше. Он вспоминал свои тогдашние ожидания: «Музыка „Риенци“ на текст, который я закончил еще в начале моего пребывания в Риге, должна была проложить мне мост в другой, столь желанный, богатый мир… в середине лета 1838 года я принялся за эту работу» [102] Вагнер Р. Моя жизнь. Т. 1. С. 257. . Первый музыкальный набросок новой оперы датирован 7 августа 1838 года.

Так продолжалось в течение осени и зимы 1838/39 года: Вагнер, с одной стороны, был охвачен творческим вдохновением, с другой — вел изнуряющую борьбу с театральным руководством. Должность капельмейстера всё более тяготила его. Кроме того, Дорн решил воспользоваться враждебным отношением к Вагнеру директора. При каждом удобном случае он сообщал тому, что капельмейстер не умеет ладить с певцами, что с ним ни в коем случае нельзя продлевать контракт и прочее в том же роде. «Предоставленный исключительно самому себе, я оставался чужим для всех… со всё большим отвращением сторонился театрального персонала… и в марте 1839 года дирекция объявила мне о моем увольнении» [103] Там же. С. 261. , — вспоминал о том периоде Вагнер.