Мария Залесская - Вагнер

Будет большой ошибкой и полным непониманием личностей Людвига и самого Вагнера считать, что в их отношениях король покровительствовал композитору. В материальном плане — да, но в эмоциональном — скорее, наоборот, композитор снисходил до короля , владыка вечного идеального мира милостиво благоволил владыке мира бренного. В отличие от столь же глубокой и искренней дружбы с Листом, где гении были на равных , в общении с Людвигом Вагнер занимал главенствующую позицию. И всё же ни один из них не стал бы тем, кем стал, без другого.

Считается, что Людвиг впервые услышал музыку Вагнера и узнал о его существовании в день своего шестнадцатилетия, 25 августа 1861 года [409] Другие источники называют еще более спорную дату знакомства короля с «Лоэнгрином» — 2 февраля 1861 года. . Это маловероятно уже потому, что слава Вагнера-композитора гремела по всей Германии, а Людвиг, страстно интересовавшийся театром, просто не мог не знать о немецком гении. Существует признание самого короля — правда, написанное позднее — в том, что он познакомился с личностью Вагнера сначала даже не по его музыке, а по его философско-литературным трудам, и случилось это не позднее 1860 года: «Я читал, перечитывал и чувствовал себя совсем очарованным! Да, это было совершенно то, что я понимал в задаче искусства! Это именно то слияние поэзии с музыкой, которое должно проявить искусство будущего! [410] Людвиг не указывает напрямую, какое именно произведение Вагнера он прочитал; но, судя по всему, это была работа «Произведение искусства будущего», опубликованная в 1850 году лейпцигским издательством Отто Виганда. И это принадлежало человеку, чувствовавшему в себе силу создать нечто такое возвышенное, такое чудесное! Это чувствовалось в его словах, которые низвергались потоком лавы, которые должны были привести к доброму концу избранное им призвание, потому что он владел тою печатью гения, которая идеал превращает в действительность (курсив наш. — М. З.). И у этого героя духа были связаны крылья; презренные препятствия мешали его небесному полету и приковывали его к земле! Он искал человека, который имел бы возможность и желание помочь ему… Вскоре после того я услышал „Лоэнгрина“… Воспитанный в Hohenschwangau [411] Хоэншвангау (букв. Высокий лебединый край) — замок, построенный королем Максимилианом II на месте старинных развалин в деревне Швангау недалеко от города Фюссена; в нем будущий Людвиг II провел свое детство. , я в плоть и кровь воспринял эту легенду о Лебедином рыцаре, полную такой невыразимо поэтической прелести! Сколько раз, сидя во дворе замка под цветущими липами, осенявшими образ Богоматери, я мечтал об этой легенде. Сколько раз в своих мечтах я видел этого рыцаря, плывущего по воде со своим верным лебедем. Тут я нашел мечты моего детства, мои фантазии юноши олицетворенными чудным образом. И они, эти столь знакомые мне образы, говорили мне в опьяняющих меня звуках, как сладкий аромат цветущих лип… Как мы стали друзьями, друзьями в самом возвышенном, идеальном смысле этого слова, которым так злоупотребляли, знает свет. И этот свет, который я никогда не любил, делает то, что я всё более и более удаляюсь от него в себя самого и в тот маленький кружок людей, которые думают, как я, которые понимают нашу дружбу… Бог в своей благости дал мне радость найти возможность осуществить планы моего дорогого друга и быть для него в самом маленьком размере тем, чем он был для меня в бесконечном» [412] Цит. по: Лаврентьева С. И. Одинокий. Людвиг II Баварский и его замки. М., 1914. С. 31–32. .

Показательно (еще один знак свыше?), что в день своего шестнадцатилетия Людвиг впервые услышал именно «Лоэнгрина», с которым ассоциировал себя с детства. Это событие оставило в душе юного принца такой неизгладимый след, что, пожалуй, день знакомства с «Лоэнгрином» действительно можно считать днем рождения того Людвига, каким он станет впоследствии. Отныне его духовным отцом навсегда стал Рихард Вагнер.

Что же касается родства душ, то Т. Новиков [413] Тимур Петрович Новиков (1958–2002) — российский художник, основатель петербургской Новой академии изящных искусств. Много лет отдал изучению жизни Людвига II, посвятил ему несколько персональных выставок, в частности «Людвиг II Баварский и „Лебединое озеро“ П. И. Чайковского» (1996), «Людвиг II и Лебединое озеро» (1998). и А. Медведев, авторы книги «Белый лебедь: Король Людвиг II» (СПб., 1998), точно подметили: «И композитор, и король сознавали бесплодность своих усилий быть понятыми современниками, они творили для вечности. Вагнер много размышлял о трагедии артиста в современном мире. Для него юный король явился живым воплощением легендарного Лоэнгрина. И сам Людвиг II чувствовал, что он, подобно пришельцу из мифа, осужден на исчезновение, если не встретит непогрешимой веры в абсолютную красоту, которая одна только может возвысить до его чувств прозу окружающей жизни. Увы! В этом мире такой веры нет. Познавшие высшую любовь, посвященные служению красоте обречены до конца дней сохранять самый высокий вид эгоизма — сознание своей избранности. Мир грубо мстит идеалистам, опровергающим своей жизнью стойкое убеждение, будто есть только одно божество, достойное изваяния и молитв, — золотой телец. Только родственные души, способные понять, почувствовать, поверить, что есть миры, где существует то, чего не может быть в мире низменной жизни, — только они способны оказать поддержку друг другу и дать надежду» [414] Медведев А., Новиков Т. Белый лебедь: Король Людвиг II. СПб., 1998. .

Ведь и для Вагнера, измученного нападками критиков и вечно нуждавшегося в материальных средствах, был необходим человек, который бы понял его искусство и поклонялся бы ему беззаветно, словно божеству. Насколько Людвигу был необходим Вагнер, настолько и Вагнеру был необходим Людвиг. Их союз можно было бы назвать идеальным.

Только есть одно «но». Людвиг действительно был предан Вагнеру всем сердцем, не заботясь о том, что такая преданность может быть ему самому даже во вред. Его отношение к учителю носило яркий эмоциональный характер, абсолютно без примеси чего-то рационального. У Вагнера же первые восторги от встречи с родственной (и, что немаловажно, имеющей возможность оказать существенную материальную поддержку) душой довольно быстро переросли в рациональное осознание выгод, которые этот союз мог ему принести, хотя эмоции также играли не последнюю роль.

Судьба свела этих людей именно тогда, когда это было необходимо им обоим: Людвигу нужно было стать тем, кем он стал; Вагнеру — постараться остаться тем, кем он был.