Алан Уильямс - Человек, который бросил Битлз

Наконец, все было готово. Совершив пробный круг по городу, мы направились в сторону Ламанша. В Лондоне мы подобрали герра Штайнера и уже в полном комплекте двинулись к морю. Мы едва успели на ночной паром. Подъемный кран подцепил наш автобус (мы, конечно, вышли) и перенес его на паром. Был момент, когда автобус угрожающе накренился и чуть не рухнул в воду. Мы отделались очень даже не легким испугом. Очутившись на пароме, ребята разбежались во все стороны, исследуя его достопримечательности — комнаты отдыха, бары и все прочее. А вот и скамейки, на которых нам предстоит провести ночь. Ничего, ребята ночевали и в худших условиях: например, в погребе Лорда Вудбайна. Спанье без всяких удобств их ничуть не пугало. Они могли бы разместиться и на бельевых веревках, эти ребята.

Мы стояли на палубе — пятеро парней из Ливерпуля, моя жена — китаянка, вест-индиец Лорд Вудбайн, чинный немец герр Штайнер и Барри, мой шурин, китаец. Разноплеменная толпа, дети разных народов. Мы стояли и смотрели, как темный силуэт английского побережья уплывает в ночную даль. Кто-то из Битлов тихо запел «Bye Bye Blackbird» («Прощай, черный дрозд»), знаменитую ностальгическую песню. И мы все подхватили: «Пакую все свои заботы и печали… Прощай, черный дрозд… Никто здесь меня не любит и не понимает… Прощай, птичка!» Потом мы спустились в комнату отдыха и стали укладываться спать на жестких скамейках.

Автобусное путешествие нас здорово вымотало, и спали мы хорошо. А когда проснулись, было уже совсем светло. Паром приближался к берегам Голландии. Впервые в жизни Битлы видели очертания европейского континента. Они протерли глаза, плеснули себе в лицо холодной водой и стали вглядываться в очертания Земли Обетованной. «Похоже на Англию.» «Кто это там ходит? Так это и есть иностранцы?» «Вроде, люди как люди.» «Похожи на нас.»

Автобус был выгружен без всяких приключений. Слава богу. Мы были готовы расцеловать волосатых докеров. Они обращались с нашим грузом, как с королевскими бриллиантами. Знали бы мы, что те инструменты будут действительно скоро на вес золота!

Следующим испытанием была встреча с голландской иммиграционной службой. У ребят не было разрешения на работу, поэтому они выдавали себя за студентов. Не знаю, поверили ли голландцы в эту выдумку, но нас они пропустили беспрепятственно. Я думаю, тут не обошлось без влияния гипнотизма битловских личностей. Как всегда, тон задавал Джон. Он сорвал с головы одного служащего форменную фуражку и стал обходить всех, изображая нищего, просящего подаяние. В общем, они все превратили в шутку.

Итак, мы были в Европе. С ее правосторонним движением! Это обстоятельство было причиной нескольких опасных столкновений, но, к счастью, ничего серьезного. Голландцы привыкли к безумным англичанам, ездящим не по той стороне, и относились к таким нарушениям с улыбкой.

Мы ехали через Гаагу. Тысячи велосипедистов окружали наш автобус: люди ехали на работу. Здоровые, розовощекие, чисто вымытые, опрятно одетые, симпатичные люди. Когда мы останавливались у светофоров, они, конечно, тоже останавливались и, в ожидании зеленых огней, прислонялись к нашему автобусу. От этого наша бедная колымага угрожающе раскачивалась. В таких случаях Битлы высовывали свои косматые головы из боковых окон и, улыбаясь, кричали: «Убери корягу, приятель!» «Отзынь отсюда!» «Кончай раскачивать лодку!» «Глядите, какой славный зверек!» (Это о женщине.)

Голландцы тоже улыбались и кивали нам, приветствуя на своем языке. На окраине Гааги я опять сделал неправильный маневр, свернув не туда, куда надо, и нас чуть не сбил огромный грузовик. Грузовик прогромыхал мимо. Клаксоны ревели. Из окна кабины на нас глядел могучий кулак. Проклятые англичане, они угробят нас всех! Да, надо срочно учиться ездить справа. Срочно. Битлы кричали мне слова утешения и ободрения. Мы выехали на просторы сельской Голландии. Упоительный аромат деревни приятно щекотал ноздри. Зеленые пастбища радовали глаз. Мы забыли про все треволнения. Битлы то и дело восторженно кричали: «Красота!» «Как на открытке!» «Как в школьном учебнике!» «А где эти проклятые тюльпаны, о которых мы столько слышали?» «И ветряные мельницы!» «Не вижу мельниц.» «А, вот одна!»

Мы подъехали к дорожному знаку, указывавшему путь на Арнхем, где тысячи британских солдат сложили свои головы во время последней мировой войны. Говорят, что они проиграли битву, но покрыли себя неувядаемой славой. С войнами всегда так: храбрые люди храбро, но глупо умирают. Я заглушил мотор у Арнхемского мемориала, где написано: «Их имена будут жить вечно.» Сначала мы позавтракали купленными в дороге бутербродами с сыром, а потом мой шурин Барри сфотографировал нас на фоне мемориальной стены.

Я был глубоко взволнован: я увидел бесчисленные ряды маленьких белых крестов. Каждый крест — это британский солдат, погибший на чужой земле. Теперь их плоть, их кости вскармливают тучные земли голландской деревни. Удобрение. Я заплакал. Отвернувшись, чтобы никто не видел, я вытирал руками глаза. Я не хотел, чтобы меня считали неженкой.

Джон Леннон даже не вышел из автобуса. Это зрелище было не для него. «Мне это не интересно. Все это не то.» Он чувствовал то же, что и я: что война — бессмыслица, и что эти люди не должны были умереть. И все-таки меня поразило, что он не захотел выйти и посмотреть на свидетельство такого трагического безумия. Я мысленно обругал его разными нехорошими словами. Таким был Джон: противоречивым, упрямым, не по летам циничным. Впрочем, если остальные были для меня просто мальчишками, то на Джона я смотрел как на зрелого молодого человека — ершистого, язвительного, странного молодого человека, который подавлял всех остальных. У гениальных людей всегда есть странности. Дорогой Джон.

Остальные все вышли из автобуса и получили свою долю трогательных впечатлений. Сейчас я вижу руку судьбы в том, что мы остановились у стены с надписью: «Их имена будут жить вечно». Потому что это относится и к БИТЛЗ.

Арнхем оказался приятным маленьким городком. Мы гуляли по его живописным улочкам. День был жаркий. В воздухе жужжали пчелы. Мы шли по улицам, обсаженным аккуратно подстриженными деревьями, и смотрели на людей, спешащих по своим делам. В каком-то переулке мы добрели до музыкального магазина. Битлы зашли внутрь, а мы с Берил, Вуди и Барри остались на улице. Лучше бы я пошел вместе с ними! Вскоре они вышли. Вид у них был возбужденный и виноватый, как у мальчишек, совершивших удачный набег на чулан, где хранится варенье. Нехорошее подозрение охватило меня. «В чем дело, ребята? Что случилось?» Я почувствовал недоброе. Мы были в чужой стране, без разрешения на работу, маскируясь под студентов. Не хватало еще неприятностей от местных властей!