Алан Уильямс - Человек, который бросил Битлз

Леннон огляделся вокруг, убедился, что никто не смотрит, и вдруг вытащил из-за пазухи большую, очень дорогую губную гармошку. «Нравится?» — спросил он. «Где ты ее достал? Разве у тебя есть деньги?» Я прекрасно знал, что денег у него нет. И он знал, что я знаю это. «Я ее раздобыл.» «Ты украл!» — наступал я. Леннон окинул меня своим гордым, стальным взглядом. «Нет, ты мне скажи: ты что, украл ее? — не унимался я. — Мы тут в чужой стране, выдаем себя за студентов, а ты идешь на такое! Господи! Мелкое воровство!» Я поморщился. Леннон молчал. Засунув гармошку в карман пиджака, он сказал: «Да, я украл ее.» «Это идиотизм какой-то, — вопил я. — Зачем ты это сделал? Ты мог загубить все дело. Я бы купил тебе эту штуку, если б ты как следует попросил!» Леннон смотрел на меня неприступным взглядом, в котором читалась одна мысль: «Ты меня не запугаешь.» «А, бесполезно говорить!» — сказал я. Мальчишки! И выходка Леннона была, конечно, мальчишеством. Да и кто из нас, положа руку на сердце, может поклясться, что в свои юные годы он не делал ничего противозаконного? Я помню, как, будучи мальчишкой, заходил в магазин и смахивал в карман конфеты с прилавка. И не только конфеты. Я «специализировался» на электротоварах. Причем они мне совсем не были нужны. Я таскал их, потому что чувство опасности страшно возбуждало. И от скуки. А эта гармошка очень пригодилась группе. «Ладно, — сказал я. — Пошли. Все равно мы не можем отнести ее назад. Они вызовут полицию, и тогда быть беде. Давайте уносить отсюда ноги, пока целы. Не хватало еще нам угодить в местную тюрьму!»

Когда мы выезжали из Арнхема, в автобусе царила неловкая тишина. Все думали об этом дурацком инциденте. Тут, чтобы разрядить обстановку, Джордж предложил: «Давайте споем!» Отличная мысль. Нельзя же вечно дуться друг на друга! Леннон достал свою новую сверкающую гармошку и после нескольких пробных трелей заиграл «Мэгги Мэй». Мы все хором запели эту озорную песенку про известную ливерпульскую шлюху. Наверное, мы пели очень громко, заглушая даже шум мотора, потому что люди на улицах оборачивались, что-то кричали нам и махали руками.

На границе с Германией — опять встреча с таможенниками и иммиграционными властями. Все прошло как нельзя лучше. В наше байку про студентов поверили. А гитары? Ну, это для домашнего музицирования. «Немцы ведь очень музыкальная нация, не правда ли, майн херр?» «О йа, йа!» — и чиновник махнул рукой, что значило — проходите. Дорога в Гамбург прошла не без приключений. Сначала, сразу после переезда границы, колеса нашего автобуса застряли в трамвайных рельсах и нас чуть не раздавил мчавшийся навстречу трамвай. Потом, уже в Гамбурге, мы столкнулись с автомобилем, за рулем которого сидела женщина. Но все обошлось. Женщина оказалась милым существом и даже подробно объяснила нам, как добраться до Гроссе Фрайхайт-штрассе — улицы, где находились «Индра» и «Кайзеркеллер».

Мы выехали на Гроссе Фрайхайт как раз в тот час, когда начали зажигать огни в стрип-клубах, а проститутки выходили на свой вечерний рейд в поисках клиентов. Кого только не было на этой улице! Наркоманы и сводники, гангстеры и музыканты, обычные гомосексуалисты и трансвеститы, грязные старички и грязные молодые люди, женщины, ищущие мужчин, и женщины, ищущие женщин. В магазинах можно было купить кинжалы и пистолеты, наручники и дубинки, кастеты и бичи, даже ручные гранаты — если вы знали «места», конечно. В этом районе Гамбурга можно было купить что угодно и кого угодно. Битлы вышли из автобуса, чтобы размяться. Они вдыхали в себя грязный воздух Гамбурга, с любопытством осматривались. Город им сразу понравился. «Наш город», — сразу определили они. «Смотрите, сколько огней!» «Глядите — мужик в женской одежде!» «Что это он так вырядился?» Пришлось объяснить им про трансвеститов. Для них это было новостью. «Транс… как ты сказал?» «Вот чудики!» «Что за город!» Я привел их в «Кайзеркеллер», который находился в самом конце улицы. Бруно встретил нас с восторгом. Битлы тоже были в восторге — от «Кайзеркеллера». Мне пришлось все время напоминать им, что, по контракту, они будут играть не здесь, а в другом клубе Кошмидера — в «Индре». «Так это и есть знаменитые БИТЛЗ?» — сказал Бруно (он говорил через герра Штайнера). Они поразили его своим неудержимым темпераментом и колдовским обаянием. Точно такое же впечатление они потом произведут на Брайана Эпстайна, но будущее было тогда еще скрыто за далеким горизонтом.

Дэрри Уилки и Сеньоры были тоже там. Они готовились выйти на сцену. Хауи встретил Битлов довольно холодно: он считал их второсортной группой. Не будем сердиться на него: он и Дэрри давно не слышали БИТЛЗ и не знали, насколько те выросли за последнее время. Причина холодности могла быть и в другом: Хауи, наверное, думал, что я рассказал Битлам про его злое письмо. Но я им ничего не рассказывал: зачем ссорить людей, когда наша большая игра только начинается?

«Вы будете играть в „Индре“, это грязный стрип-клуб», — злорадствовал Хауи. Тут я вмешался и указал на то, что это бывший стрип-клуб. Увлеченный ливерпульским звуком, Бруно прогнал стрип-герлз и взял БИТЛЗ.

При слове «стрип-клуб» БИТЛЗ не смогли скрыть своего разочарования. «Слушай, Эл, мы сыты этим стрипом по горло. С нас вполне хватило „Нового Кабаре“.» «Мы проделали такой путь не для того, чтобы играть для стрипперов.» «Нет, Алан, нет, нет, нет.»

Я заверил их, что никакого стрипа не будет. «Герр Кошмидер, — добавил я, — не такой человек, чтобы нарушать обещания.» «Не беспокойтесь, БИТЛЗ, — сказал Бруно. — Там больше нет стрипперов. Будьте уверены.» Битлы успокоились. Окружив Сеньоров, они стали расспрашивать их про местную ночную жизнь, о бабах и выпивке. «Здесь есть все, что хотите», — отвечал Дэрри. Было очевидно, что сам Дэрри хочет все и без труда это добывает.

Бруно повел нас в «Индру». Вход в клуб был не освещен, и снаружи «Индра» показалась нам мрачным заведением. «Эл, а где же обещанная реклама? Где большой анонс?» «Не вижу никаких плакатов.» «Здесь нас никто не найдет.» «Никто не узнает, что мы здесь играем!» «Надо было привезти с собой плакаты.» «Да, — пришлось признать мне, — это печальный факт.» Бруно что-то в бормотал в ответ и вел нас дальше, в фойе. Здесь Джон зажег спичку и стал вглядываться в трепещущие тени. «Ну, вот вам и анонс, — сказал я торжествующе. — Не так уж и плохо, а?» Но и не так уж хорошо, добавлю я сейчас. При свете догоравшей спички Джона мы увидели на стене надпись крохотными буквами: «Знаменитые БИТЛЗ из Ливерпуля, в Англии.» Спичка погасла, и в кромешной темноте я почувствовал, как разочарованы Битлы. «Ну как, хорошо?» — весело сказал Бруно. Он не почувствовал разочарования Битлов. «М-да», — сказал один из них. «Анонс мог бы быть и снаружи, в огнях.» «Будет, будет. Увидите.» «В „Кайзеркеллере“ лучше.» «Не нравится мне это место.»