Виталий Дмитриевский - Шаляпин

На следующий день Федор и Татьяна поехали в Загорск, но к обедне опоздали. Однако панихиду все-таки отслужили. К ним были очень внимательны. И был устроен роскошный обед. Федору, впрочем, стало плохо…

Еще в аэропорту Федор, узнав, что будет в Большом театре, ругательски ругал Большой театр, говорил, что там разучились петь…

Федор и Татьяна посетили Музей Глинки, накануне там были Стелла и Марина. Марина рассказывала о Марии Валентиновне. У нее (Марии Валентиновны. — В. Д. ) был очень хороший характер. Всегда умела вовремя смолчать, но умела и настоять на своем, сделать, как она хочет. На авеню Эйло у нее был пятиэтажный дом, который она сдавала (один этаж занимала семья). Марина уверяет, что она с мужем снимала у мамы квартиру. Потом Мария Валентиновна переехала в Италию (продав дом), но жила отдельно от детей».

…Траурный митинг на Новодевичьем кладбище состоялся 29 октября 1984 года. Его открыл первый секретарь правления Союза композиторов СССР Т. Хренников:

«Мы переживаем сейчас исторические минуты… Навсегда завершается путь скитаний, много лет назад выпавший на долю Шаляпина…» Выступавший поставил Шаляпина в один ряд с вернувшимися на родину в 1930-е годы композитором Сергеем Прокофьевым и писателем Александром Куприным. «Чувства сыновьего долга и творческих корней владели в последние годы жизни Рахманиновым и Стравинским, — подчеркнул оратор, — определили их патриотические поступки. Сегодня, после долгих лет разлуки, по доброй воле родных и близких с Отечеством своим соединяется Федор Иванович Шаляпин, соединяется, чтобы никогда больше не расставаться».

В эти же дни в Париже, на улице д’Эйло, состоялась торжественная церемония открытия мемориальной доски. У бывшего шаляпинского дома прошел митинг. Все родственники певца в Москве. Заместитель мэра шестнадцатого округа Парижа Ж. Месман отметил большой вклад Шаляпина в развитие традиционных культурных связей между Францией и Россией. С мемориальной доски спадает покрывало. Надпись гласит: «В этом доме жил и умер русский лирический певец Федор Шаляпин (1873–1938)».

Вскрытую могилу Шаляпина на кладбище Батиньоль привели в изначальный вид, ее, как и прежде, венчает темный мраморный крест. На новой могиле Шаляпина вместо креста — в вальяжной позе сам Шаляпин. Скульптурное изваяние, по замыслу его автора Алексея Елецкого, не предназначалось для надгробия, а оказалось здесь по воле сложившихся обстоятельств. Креста на могиле великого певца советская власть допустить, разумеется, не могла.

Но «процесс восстановления исторической справедливости» в отношении Шаляпина еще далеко не завершен. Из квартир артиста в Москве и Ленинграде выселяются жильцы — теперь в них открываются музеи. Однако что позволено в столицах, еще не принято в провинции. Когда в родной Казани в конце 1980-х годов задумали поставить памятник певцу, старые большевики, ветераны войны и труда дружно сплотились в патриотическом протесте, выступили в местной печати против увековечивания памяти «изменника Родины». Ветеран войны и труда В. К. Лапицкий в республиканской газете «Вечерняя Казань» гневно напоминал: «Советский народ отражал интервенцию, потом защищал страну от фашизма, а Шаляпин в это время (?! — В. Д .) развлекал офицеров-белогвардейцев и гестаповцев. Не должно быть этому прощения!» Ему вторил ветеран войны и труда М. Ш. Шарафутдинов: «Шаляпину не только памятник ставить, о нем и вспоминать не следует!»

Всё же сторонники возведения памятника — авторитетные литераторы, мастера искусств, общественные деятели — победили. Совет министров Татарии распоряжением от 25 февраля 1988 года объявил о начале работ по созданию памятника Ф. И. Шаляпину, и уже через два дня «Вечерняя Казань» поместила оптимистичную заметку «Помнят и любят»: «Сорок рублей собрали на памятник Шаляпину участники вечера, состоявшегося в Доме культуры им. Воровского».

Готовность переписать историю, безответственность и легкость, с которой плюс меняется на минус, а за сотворением кумиров неизбежно следует их низвержение и наоборот, всегда раздражали и угнетали Шаляпина. С горечью писал он о «том странном восторге, с которым русский человек развенчивает своих любимцев. Кажется, что ему доставляет сладострастное наслаждение унизить сегодня того самого человека, которого он только вчера возносил… Точно тяжело русскому человеку без внутренней досады признать заслугу, поклониться таланту… Почему это русская любовь так тиранически нетерпима?».

Понадобилось десятилетие, чтобы сменился государственный строй, ушли старые поколения, «общественное мнение» успокоилось и пришло к «консенсусу». 29 августа 1999 года в Казани у колокольни церкви Богоявления во внутреннем дворе отеля «Шаляпин-палас» открыли памятник Федору Ивановичу Шаляпину. Звучали восторженные речи, выступали вице-премьер российского правительства В. Матвиенко, внучка певца Ирина Борисовна…

В 1967 году фирма «Мелодия» выпустила первую серию пластинок Ф. И. Шаляпина, собрание произведений, напетых в 1901–1936 годах. На восьми пластинках представлен самый разнообразный репертуар певца. Журналист Том Емельянов в 1973 году подготовил цикл радиопередач о Шаляпине, вышло несколько книг о жизни и творчестве певца. В 1988 году журнал «Новый мир» миллионным тиражом в двух номерах публикует «крамольные главы». В 1989 году запрет с «Маски и души» снят — ее выпускают массовым тиражом сразу несколько центральных и периферийных издательств. Наконец, уже в условиях развернувшейся демократической перестройки 10 июня 1991 года Совет министров РСФСР решил: «Отменить Постановление Совнаркома РСФСР от 24 августа 1927 года „О лишении Ф. И. Шаляпина звания Народный артист“ как необоснованное».

Сам факт перезахоронения праха Ф. И. Шаляпина стал рискованным прецедентом. Тут же нашлись патриоты-энтузиасты, ратующие за перенесение останков отечественных деятелей культуры на родину — назывались имена И. А. Бунина, С. В. Рахманинова и многих других… Между тем и к истории с прахом Ф. И. Шаляпина отношение было разное. М. Ростропович опубликовал в Париже статью «Перевоз трупов», в которой резко осудил предпринятый акт как нарушение воли покойного (см.: Понфилли Р. де. Русские во Франции. Париж, 1990. С. 226, 227).

В 1989 году в газетах «Известия» (21 августа) и «Советская культура» (15 июля) обсуждается возможность переноса из США в СССР праха С. В. Рахманинова. Идея долго волновала воображение энтузиастов, пока уже в постсоветскую Россию не приехал внук композитора Александр Рахманинов и не дал газете «Московские новости» (1993. 28 февраля) исчерпывающий ответ.

— Некоторое время назад шла волна перезахоронения великих соотечественников. У вас не было мысли перевезти в Россию прах деда?