Максим Кравчинский - История русского шансона

Блестящие новые песни. Про него не скажешь: «Да-а, „сдувается“ потихоньку».

Наоборот, кажется, что с годами он все больше оттачивает свой стих. А музыкальная составляющая? Как он сделал есенинский цикл? Это же просто невероятно — так прочувствовать тему! Пойди-ка повтори успех!

Как он держится на сцене, как подает материал, какие великолепные музыканты работают с ним… Супер! Но первые ощущения навсегда останутся самыми яркими. Не поймите меня превратно — я действительно так чувствую.

Творчество шансонье серьезно эволюционировало за прошедшие десятилетия.

Еще в 1995 году, к 100-летию Сергея Есенина, Новиков записал один из лучших в истории жанра альбомов на стихи поэта. Десять лет спустя Александр Васильевич решился на продолжение эксперимента — и вновь «в десятку!».

Последней на сегодня пластинкой мастера стала программа, основанная на произведениях поэтов Серебряного века: Северянина, Черного, Ходасевича, Иванова, Гумилева…

Брутальный гигант оказался обладателем нежного сердца — стихи гениев ему удалось прочувствовать и донести не просто здорово — блестяще!

Обращение к классике не означает ухода от истоков. Новиков — один из немногих, кто верен главному закону жанра: отражать в творчестве реальную жизнь.

Он моментально откликается на трансформации действительности. Послушайте его хит «Е-мобиль»! Смешно, зло, тонко… В общем, по-новиковски!

Знаю, что в 2012 году Алекасндр Васильевич наконец-то порадует своих поклонников книгой воспоминаний, и потому с чистой душой заканчиваю свой рассказ о судьбе российского поэта [66].

На дворе стоял 1987 год, к власти недавно пришел Горбачев и провозгласил новый курс в развитии государства. Особых изменений во внутренней политике я, однако, в то время не припомню. Новая «метла» поначалу ассоциировалась лишь с введением глупейшего «сухого закона» и телевизионными лозунгами, да на Первое мая в руках замордованных граждан появились новые плакаты — к стандартному набору «лиц» вождей добавились транспаранты: «Перестройка! Ускорение! Гласность!»

Мне почему-то вспомнился анекдот того времени.

Иностранец, вернувшись из СССР, рассказывает друзьям:

— А вы знаете, что в Советском Союзе есть две расы — «красные» и «черные»?

— Не может быть!

— Да совершенно точно! «Красные» — это те, кто каждый день пьют красное вино, ходят с красными носами и носят красные флаги, а «черные» — каждый день едят черную икру, ездят в черных лимузинах, стоят в черных пальто на трибуне Мавзолея и смотрят на «красных».

По большему счету вторая половина 80-х не шибко отличалась от брежневских времен, разве что дури в обычной жизни добавилось. По-прежнему ловили диссидентов и прочих «сумасшедших» граждан, не понимающих, что живут в лучшей стране на свете. Большинство как сидело по норам, так и продолжало сидеть, не высовываясь лишний раз. На всякий случай.

Весной 1987 года ко мне зашел товарищ, с которым нас связывало общее увлечение «блатной музыкой». Войдя в квартиру, он почему-то странно огляделся по сторонам и тоном заговорщика спросил: «Ты один? Я такое принес! Обалдеешь!» Заинтригованный, ожидая услышать нового Токарева или Шуфутинского, я устремился к магнитофону.

— На, включай! Только потише сделай и окно закрой! — попросил он.

— Там что, матерное что-нибудь? Беляев?

— Там еще круче! — как-то нервно рассмеялся приятель и снова принялся странно озираться по сторонам. Даже в окно выглянул и прикрыл его тут же.

Беру кассету (новенькую голубую Sony). А кассеты, надо сказать, тогда были в страшном дефиците. Его батя купил эти самые Sony, отстояв часов шесть в очереди в универмаг «Московский», почему-то с черного хода. В одни руки — одна коробка. Что ж там за запись такая сумасшедшая, если отец решил под нее новую пленку вскрыть? Вставляю кассету, нажимаю «play» и через пять минут выпадаю в осадок.

Действительно — «та-ко-го» мне еще услышать не доводилось. Хриплый, сильный голос под довольно солидный аккомпанемент, с надрывом, от которого бежали мурашки, пел:

И далее с откровенными выпадами в адрес «товарища Генерального секретаря», его супруги и иже с ними. Все, о чем думали советские граждане, неизвестный мне тогда певец рубанул, как говорится, с плеча.

Конечно, я был в курсе творчества Галича и Высоцкого, но там протест облекался чаще в иносказательную, аллегорическую форму, зашифровывался в подтекст. А вот чтоб так! Со всей «большевистской» прямотой! Я остолбенел и тоже нервно закрутил юной головой, выискивая агентов Кей Джи Би, притаившихся за дверями или на карнизе. То, что исполнитель эмигрант, сомнений не возникло абсолютно. Кто, скажите мне, в здравом уме отважился бы спеть такое в родной Отчизне, не рискуя быть съеденным заживо в ближайшем райотделе милиции, не говоря уже об иных структурах советской опричнины?

— Кто это? — поинтересовался я.

— Джигурда! — ответил товарищ. — В Англии живет. На днях по Би-Би-Си, ребята рассказывали, целая программа о нем была.

Фамилия, которую я не смог идентифицировать по национальной принадлежности вообще никак, только добавила уверенности — парень точно из-за кордона.

Никита Джигурда. Один из первых полуподпольных концертов. Москва, ок.1988 г.

Прошла пара недель. Кажется, не было человека, кто бы ни попытался пересказать мне содержание расходящегося по рукам граждан со скоростью средневековой чумы альбома «Перестройка». Слушатели были шокированы смелостью неизвестного певца. Если сегодня вдруг в газетах и по ТВ объявят, демонстрируя фотографии и видеозапись, что часть депутатов Думы на самом деле гуманоиды с альфы Центавра и деньги они не воруют, а просто едят, то удивление от «сенсации» будет меньшим. Кассета с песнями Джигурды для того времени была не просто шоком. Она произвела настоящий фурор!

Год спустя информация об исполнителе с загадочной фамилией все же добралась до меня. Оказалось, он никогда не был в эмиграции, жил то в Киеве, то в Москве и даже не был расстрелян к тому времени. А в 1989 году я смог лицезреть бунтаря воочию на полуподпольном концерте в одном из московских ДК и даже стырить афишу после того, как он закончил выступление.

Никита Джигурда выступает на могиле Высоцкого на Ваганьково. Москва, 1984 г.

Сегодня народный артист России Никита Борисович Джигурда(р.1961 г.) — человек известный и занятой, но специально для книги он нашел время рассказать о том, как и когда начался его «русский бунт»: