Максим Кравчинский - История русского шансона

Большой артист — всегда личность. Исключения, которые нам демонстрирует отечественный шоу-бизнес, только подтверждают аксиому.

В рифмах и ритмах Трофимова слышны переживания, сомнения и озарения, свойственные каждому мыслящему человеку.

При всей известности он умудряется оставаться человеком закрытым, о котором по большому счету мало что известно, хотя песни его на слуху как минимум последние лет пятнадцать.

«На свет я появился в 1966 году, в роддоме на Пролетарке. Детство провел на Самотеке, где жил с мамой, — рассказывает в интервью Сергей Трофимов. — Когда мне исполнилось пять, к нам в детский сад пришли какие-то тетечки с дядечками, устроившие прослушивание детей. Так и попал в хоровую капеллу. С полдевятого до двух — общеобразовательные предметы, а потом до вечера — музыкальные.

В 13 лет, когда я был в лагере, мне здорово не повезло… Хотелось показать удаль перед девчонками, и я на игре „Зарница“ полез на дерево, где располагалась смотровая площадка. Вышка оказалась плохо закреплена, и я упал с 12-метровой высоты, выставив вперед руки. Удивительно, но, оказавшись на земле, боли я сначала не почувствовал. Она пришла потом — дикая, пронизывающая…

Диагноз — множественные переломы обеих рук… Мне делали операцию за операцией. Врач собирал мне руки ювелирно, как реставратор восстанавливает старинные вазы. На реабилитацию ушли месяцы…

И вот в это время словно плотину прорвало — у меня стали рождаться стихи. Записывать я их не мог и диктовал друзьям. Возможно, не будь этого рокового случая, я стал бы совсем другим».

С раннего детства Сергей знал, что свяжет жизнь с музыкой, причем с музыкой большой, классической. Тяжелейший перелом обеих рук, полученный в тринадцать лет, перечеркнул мечты. Но не зря говорят: «Бог по жизни ведет». И тернистый путь Трофимова к своему слушателю как нельзя красочно иллюстрирует народную мудрость.

Несмотря на травму, он нашел в себе силы закончить обучение в хоровой капелле. Когда же пришло время определяться с институтом, сомнений не было — вуз должен быть музыкальный. Но какому из «храмов науки» отдать предпочтение, оставалось неясным.

Школьным другом Сергея был сын известного советского комика Евгения Моргунова Антон. Однажды с компанией приятелей Трофимов оказался в гостях у Антона. Прирожденный заводила и большой любитель юмора, Сергей несколько часов развлекал друзей анекдотами, шутками и песенками собственного сочинения. Ребята так увлеклись, что не заметили как отворилась дверь и на пороге выросла фигура Моргунова-старшего.

— Молодой человек, — обратился хозяин квартиры к притихшим парням. — Я невольно послушал ваши экспромты… И должен вам сказать, вы — прирожденный артист. Вам нужно учиться. Не думали, чем заняться после школы?

Тогда Сережа откровенно рассказал Евгению Александровичу обо всем. О несчастном случае, о депрессии и сомнениях в выборе жизненного пути.

— Понятно, — кивнул актер. — Знаешь что, я сейчас же позвоню во ВГИК, съезди-ка ты к ним.

Обалдевший, он только кивнул в ответ, и через несколько дней последовал совету. Но во ВГИКе набор к тому времени был закончен, и несостоявшемуся студенту посоветовали отправиться в ГИТИС: «У тебя музыкальное образование. Театральный — это то, что тебе надо!»

В ГИТИСе абитуриент Трофимов произвел должное впечатление: «Все отлично, готовьтесь к вступительным экзаменам, мы не сомневаемся, что вы станете нашим лучшим студентом!». И Сергей взялся за дело: подготовил басню, танец и, чтобы сразить комиссию наповал, решил выучить опереточную партию. Благо соседом по дому был один из ведущих артистов московского Театра оперетты. «Приезжай ко мне на работу, — сказал он. — Мы с тобой подберем материал под твой голос, и все будет в порядке».

— Тебе кого, мальчик? — неприветливо спросил вахтер на служебном входе театра.

Сергей начал было объяснять, как проходившая мимо по коридору театра незнакомая женщина, услышала его и, не обращая внимания на ворчливого старичка, позвала юношу за собой.

— Давай не будем ждать твоего соседа, я сама тебя послушаю.

Упрашивать спеть Трофимова никогда не приходилось, и он с охотой устремился за «доброй тетенькой» (как потом охарактеризовал незнакомку своей маме). За кулисами он показал на что способен и был удостоен самой серьезной похвалы.

— А как зовут-то «тетеньку», ты спросил? — поинтересовалась вечером мама.

— Спросил. Татьяна Ивановна.

— А фамилия?

— Шмыга.

Мама потеряла дар речи.

Сергей пришел держать экзамен на курс Петра Фоменко. Одна из известных артисток отчего-то заявила ему: «Ты идешь по рекомендации, значит, будешь сдавать последним». Шестнадцатилетний парнишка, ослабленный после болезни, терпеливо ждал пять часов перед дверями приемной комиссии, пока не рухнул от голода в обморок, а придя в чувство, ушел из ГИТИСа, не пожелав повторять попытку, несмотря на уговоры родных, соседа и даже Татьяны Шмыги.

Да, кому-то его поступок может показаться мальчишеством, но здоровая упертость, умение настоять на своем, невзирая на авторитеты, — важные черты его характера, которые еще не раз помогут и выведут на нужный путь.

Сергей поступил в институт культуры. Здесь он собрал группу, с которой стал лауреатом Московского фестиваля молодежи и студентов. Перед высоким жюри ребята исполнили одну из первых песен Трофимова «Путник», написанную в стиле кантри.

Бурные перестроечные годы швыряли людей точно лодки в океанский шторм. Сергей Трофимов не стал исключением, пройдя свой путь от работы на ресторанной сцене и гастрольного «чеса» по стране до служения в храме Божьем и создания церковной музыки.

Позднее в ресторане «Орехово» музыкант познакомился с начинающей в ту пору исполнительницей Светланой Владимирской и написал для нее песню, за которую получил свой первый авторский гонорар.

Но куда бы ни бросала и как бы ни испытывала его судьба, муза не покидала его души: рождались новые мелодии, ритмы и стихи.

Правда, творил Сергей в основном «в стол», пока по приглашению продюсера и супруга певицы Каролины (а в будущем звезды шансона Тани Тишинской) не ушел на постоянную работу в созданный последним продюсерский центр. Случилось это в самом начале 90-х.

Неудивительно, что первым шлягером в новой студии стала композиция под названием «Мама, все ок!», написанная Трофимовым специально для поп-дивы. В качестве гонорара певица предложила молодому композитору роскошную по тем временам (да и по нынешним, кстати, тоже) вещь — норковый полушубок, который Сергей с гордостью вручил в подарок удивленной маме.

И потянулись месяцы, когда талантливый музыкант, точно шахтер, выдавал на гора хит за хитом, получая от работодателей по большому счету копейки. Один из «зубров» еще советской эстрады, услышав песни Сергея, с готовностью выразил желание их приобрести, правда, с «маленьким» условием… Автором нужно было указывать самого мэтра, а не подлинного создателя. Трофимов наотрез отказался от «заманчивого» предложения, продолжая торить свой путь.