Максим Кравчинский - История русского шансона

Группа прекратила свое существование в 1991 году после августовского переворота. Мы разошлись «по политическим» мотивам. Как офицер КГБ, я подал в отставку, а как поэт отказался воспевать новый режим и его войны.

Покорнейше извините, но среди «бардов», «менестрелей», «трубадуров», «шансонье», «шансоньеток» и «диджеев» у меня друзей не было, нет и не будет. А «военный бард» — это, простите, кто? Менестрель в погонах? Уж лучше — скоморох, по крайней мере по-русски. На «афганской эстраде» я уже давным-давно не «тусуюсь». Там давно и прочно засели профессиональные исполнители «афганских» песен. Все звонко, ярко, красиво и, главное, хорошо оплачивается. Каждый год на 15-е февраля меня приглашают то в Кремль, то в Колонный зал выступать на «правительственной сцене», но я от такой чести отказываюсь. Не могу со сцены смотреть на первые ряды бывших «афганцев», которые из своих кресел взирают на меня, как на призванного со двора балалаечника, обязанного за барское «спасибо, братец» услаждать их слух ностальгическими песнями о войне, которую они давно уже забыли. Так что на эти мероприятия я, если и захожу, то не дальше буфета, где и собираются мои настоящие собратья по афганской войне, которых в банкетный зал после концерта не приглашают. Да и нечего мне у «золотых» микрофонов делать. Я же не умею петь «под фанеру». Я пою свои собственные песни без ансамбля, один, блин, сам, блин. Пою, как умею и как чувствую.

В 1982–1983 годах, еще в Афганистане, я написал не все стихи о войне, которые хотел. На многое просто не хватило времени. Некоторые стихи существовали в черновых набросках, темы других были просто обозначены. Среди последних была песня «Автомат и гитара на афганской войне». Это не метафора, а, скорее, собирательный образ. В Афгане у наших бойцов я видел много гитар, гармоний и даже балалаек. И всегда они соседствовали с оружием. Не в бою, конечно. Хотя как сказать… Солдаты нашего батальона всегда брали на проводку колонн две гитары, а что бывало с колоннами, знают все «афганцы». Стихи «Автомат и гитара» я написал в 1985 году, а виде песни записал ее на пластинку в 1987-м. Уже в 1988-м на сборе в г. Новороссийске услышал ее в чужом исполнении и понял, что песня «ушла в народ».

Легендарного Игоря Морозова сегодня можно услышать, действительно, редко, но как бы ни относился он к нынешним певцам, потребность в солдатской песне остро ощущается по-прежнему. И есть немало очень талантливых авторов-исполнителей и ансамблей, работающих в этом направлении. Прежде всего это группы «Голубые береты», чей лидер, полковник ВДВ Юрий Слатов, ведет программу «Катюша» на радио «Шансон», а также «Каскад».

Значительная часть творчества Александра Маршала (о котором мы еще вспомним), Дмитрия Полторацкого, подполковника ВВС Алексея Краева также посвящена военной тематике.

Шансон с акцентом — еще один феномен, наблюдаемый в жанровой песне. Советский Союз был многонационален, но говорили здесь в основном все по-русски, но с разными «милыми сердцу» носителя языка акцентами.

Вахтанг Кикабидзе, Як Йоала, Лайма Вайкуле и Нани Брегвадзе пели с большой сцены с такими непохожими, но ласкающими слух неточностями в произношении.

Со сцены «малой» — доносились «вражеские» голоса Рубашкина, Димитриевича, Клименко, Бикеля и Реброва.

Нам нравится акцент в песне. Поэтому и вписались в жанр многочисленные эмигрантские артисты с болгарскими, польскими или югославскими корнями, а также кавказские шансонье, поющие по-русски.

В 2002 году, будучи в Лос-Анджелесе, я изумился, узнав, что русская колония насчитывает лишь сотню тысяч человек, зато армянская диаспора — в десять раз больше. Есть почва для развития! С начала 90-х зазвучал целый хор новых артистов: Данико — в Израиле, группа Робика Черного «Острог» — в Германии, Авид Оган, Нерсик Степанян, дядя Рома — в США.

Но лучшим мастером русской песни с кавказским акцентом много лет справедливо считается бакинский армянин Борис Аркадьевич Давидян, больше известный как Бока. Против всех правил он стал классиком русской жанровой песни и народным героем всего Кавказа.

Бока начинал в одно время с Беляевым, Сорокиным, Северным. Еще в 2005 году в программе «Три аккорда» на радио «Шансон», посвященной истории жанра, я рассказывал о жизни и творчестве легендарного музыканта. Сегодня шансонье — частый гость всех праздников и фестивалей, которые проводит радиостанция, а несколько лет назад в Кремле ему была присуждена премия «Шансон года».

Борис Аркадьевич Давидян(р.1949 г.) — культовая фигура советского музыкального подполья. Особенно любим он на юге России и в странах Закавказья. Будучи бакинским армянином, певец — «свой» для всех жителей тех мест. Он положил начало целому направлению. Сегодня у мэтра большое количество последователей и подражателей по всему миру, но талант героя данной главы, без сомнений, уникален.

Легендарный Бока (Борис Аркадьевич Давидян).

Боря родился в Баку, где во дворе мальчишки во время шумных ребячьих игр кричали ему: «Борька!» А букву «р» по малолетству не выговаривали.

Так и пошло…

Молодой человек с детских лет тянулся к музыке — играл на мандолине, аккордеоне, закончил музыкальную школу. Но параллельно умудрялся профессионально заниматься боксом, неоднократно занимал призовые места на всесоюзных соревнованиях.

Душа тянулась к искусству, однако по прихоти судьбы сначала Борис закончил автодорожный институт в Ташкенте.

Первый альбом был записан случайно в Ереване в 1971 году. Боря с группой музыкантов выступал на торжестве, их выступление кто-то записал на пленку, и несколькими днями позже его голос пел «Долю воровскую» из окон каждой квартиры и салонов проезжающих автомобилей. В начале 70-х он умудрялся писать свои подпольные концерты на студии тбилисского филиала фирмы «Мелодия». КГБ и милиция смотрели на творчество музыканта косо — не раз вызывали его для профилактических бесед, но, к счастью, суровых санкций не предпринимали.

Популярность артиста в республиках Кавказа била все рекорды, ни одна приличная свадьба не игралась без его песен. Кассеты Боки расходились по всему Советскому Союзу, — очень скоро слушатели оценили незаурядный талант по достоинству, поставив его в один ряд с лучшими исполнителями «запрещенных песен».

В 1978 году я спел в концерте композицию из репертуара Аркадия Северного, — рассказывает певец в интервью владельцу студии «Ночное такси» Александру Фрумину. — Видимо, Аркадий узнал об этом, потому что вскоре до меня дошел слух — будто бы в одном из альбомов он сказал про меня: «Говорят, на Кавказе есть такой Бока, который выдает копию за оригинал…»