Ганс Галь - Брамс. Вагнер. Верди

По всей видимости, то были для него годы отчаянной внутренней борьбы. Клара, на четырнадцать лет старше его, была красивой, обаятельной женщиной, которой он был предан, которую он почитал и нежно любил. Но совместное, бок о бок, существование таило для него немалую опасность — именно потому, что он был слишком молод. Однажды, когда она уезжает на концерты в Роттердам, он спустя всего несколько дней мчится следом, не выдержав охватившей его тоски. Чувства Клары к нему поначалу носили скорее материнский характер; однако и они со временем меняются, что вполне естественно, коль скоро речь идет о чувствах достаточно молодой, с богатым воображением женщины по отношению к юному гению, который безмерно обожает ее. Брамс сам весьма недвусмысленно высказался по поводу своего душевного состояния в ту пору, когда показал однажды своему другу Герману Дайтерсу фортепианный квартет до минор, Ор. 60, задуманный именно в дюссельдорфский период, но законченный значительно позже: «Представьте себе человека, который хочет застрелиться и которому уже не остается ничего другого». А еще много лет спустя, собравшись опубликовать это произведение, он отправляет его Бильроту [21] Бильрот Теодор (1829–1894) — немецкий хирург, практиковавший в Цюрихе и Вене, друг Брамса, состоявший с ним в переписке. , сопроводив следующим пояснением: «Квартет передаю лишь как курьез! Нечто в роде иллюстрации к последней главе той истории о юноше в синем фраке и желтом жилете». Нечто сходное высказал он тогда же и своему издателю Зимроку [22] Зимрок Фриц {Фридрих Август) (1837–1901) — немецкий музыкальный издатель. Издательство «Зимрок» было основано его дедом Петером Йозефом Зимроком в 1790 г. . Намек на гётевского «Вертера» и собственную ситуацию в те пылкие годы настолько прозрачен, что не нуждается в дальнейших пояснениях.

Однако, за вычетом подобных намеков, во всей этой истории многое неясно. Известно только, что вскоре после смерти Шумана Брамс расстался с Кларой. Он возвращается в Гамбург к родителям. Неустанно работая, он ждет счастливых перемен в своей жизни, в положении, которое занимает в мире, не проявляя, впрочем, особой активности в этом направлении. У всех его друзей из окружения Шумана есть где-то свое теплое местечко: у Иоахима в Ганновере, у Гримма в Геттингене, у Дитриха [23] Дитрих Альберт (1829–1908) — немецкий композитор, дирижер и педагог, ученик Р. Шумана, автор книги «Воспоминания о Брамсе» (1898). в Бонне. Все, что поначалу благодаря рекомендации Клары ему удается найти, — это весьма скромная должность в Детмольде, при дворе местного фюрста, где он несколько лет подряд в зимние месяцы обучает игре на фортепиано одну из принцесс и ее придворных дам, руководит хором, а иногда имеет возможность даже воспользоваться придворным оркестром. Доходов от всей этой деятельности едва хватает на год весьма скудного существования; остальное он зарабатывает уроками фортепиано. Работа в Детмольде не доставляет ему удовольствия: Брамс не годится в придворные. «Светлейшие развлечения, — пишет он Иоахиму, — не оставляют мне времени подумать о собственных делах. И все же я доволен лишь тогда, когда меня по-настоящему берут в оборот, тем самым я извлекаю выгоду из того, чего доселе был лишен. Как мало у меня чисто практических знаний! Занятия с хором обнаружили в них немалые пробелы и потому будут мне не без пользы. Ведь мои вещи написаны слишком уж непрактично! Кое-чему я уже научился и, к счастью, с первого же часа выказал достаточно дерзости…»

В дюссельдорфский период он закончил немногое. Теперь же из-под его пера выходит одна вещь за другой — камерные, фортепианные, вокальные сочинения, первые оркестровые опыты, и наконец ценой огромных усилий, после бессчетных сомнений и поправок, обретает пригодную для исполнения форму главное произведение этого периода — монументальный фортепианный концерт ре минор. В начале 1859 года он впервые исполнил его в Лейпциге, и неуспех этого выступления надолго оставил след в его душе — вопреки видимому хладнокровию, с каким он сообщает об этом Иоахиму: «Больше об этом, событии сказать нечего, поскольку о самом сочинении никто не обронил ни словечка… Провал, впрочем, не произвел на меня впечатления… Тем не менее концерт еще будет нравиться, если я перестрою его композицию; а следующий уже будет звучать совсем по-другому. Я вообще полагаю, что все это к лучшему: это заставляет как следует собраться с мыслями и прибавляет мужества. Я ведь лишь начинаю и иду пока на ощупь…»

В письмах Брамса, относящихся к этому времени, нередко чувствуется известная угнетенность, растущее недовольство. Годы проходят, и у него возникает ощущение, что он ни на шаг не продвинулся вперед. В Гамбурге он остается чужаком, в чем, пожалуй, повинны провинциальная черствость и недоброжелательность земляков. Работа в Детмольде, несмотря на то что занимает лишь три зимних месяца в году, становится ему в тягость, и он отказывается от места. Наконец осенью 1862 года он решается на авантюру: предпринимает поездку в Вену, то есть в края, в его понимании, самые отдаленные, — на противоположный полюс немецкого музыкального ареала Сейчас нам эта поездка представляется поступком чисто инстинктивным. Брамс незамедлительно вступил в контакт с музыкальными кругами, задающими тон, и вызвал живейший интерес к своей музыке у ведущих музыкантов. Он завязывает дружеские отношения, появляется на эстраде как пианист, с успехом добивается исполнения своих сочинений, и, кроме того — что оказывается едва ли не главным, — он очарован Веной, красотой города и его окрестностей, дружеской непринужденностью, характерной для его жизни, дешевизной ресторанов и кафе и огромной, несомненно врожденной, музыкальностью народа, всегда готового слушать и воспринимать музыку, ставшую для него, в силу воздействия вековых традиций, естественной потребностью. Пройдет немного времени, и Брамс познакомится с теневыми сторонами венского характера — со свойственным венцам ощутимым недостатком серьезности и упорства в работе, известной переменчивостью и ненадежностью их симпатий и восторгов. Но, несмотря на то что ему случалось и разочаровываться в Вене, любовь его к ней осталась неизменной. И Вена до конца его дней — за вычетом лишь одного более или менее продолжительного перерыва — стала резиденцией композитора. В данном случае первое впечатление явилось воистину решающим. Брамс (в ноябре 1862 года) пишет Юлиусу Отто Гримму: «Такие вот дела! Я устроился, я живу здесь, в десяти шагах от Пратера [24] Пратер — известный венский парк, неподалеку от которого находится дом, где жил Бетховен. , и могу пить свое вино там, где пивал его Бетховен. К тому же здесь весело и так хорошо, что лучше, пожалуй, и быть не может. Правда, бродить по Шварцвальду с дамой, как ты, — это, пожалуй, не только веселее, но и вообще гораздо лучше!» Родителям же он сообщает о своем первом концерте, который ему удалось дать благодаря хлопотам венских друзей: «Вчера я испытал огромную радость, мой концерт прошел совершенно великолепно, куда лучше, чем я ожидал. После квартета [фортепианный квартет ля мажор. —Авт. ], принятого весьма благосклонно, я имел чрезвычайный успех и как пианист. Каждый номер вознаграждался богатейшими аплодисментами, в зале чувствовался настоящий энтузиазм. Я играл совершенно свободно, как будто я сижу дома перед друзьями; впрочем, перед этой публикой и волнуешься совсем иначе, чем перед нашей. Ах, видели бы вы это внимание, видели и слышали бы вы эти аплодисменты! Я очень доволен этим концертом».