Мик Уолл - Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin[When Giants Walked the Earth: A Biography of Led Zeppelin]

Период, последовавший за смертью Бонэма, был «худшим временем моей жизни». Почти два года «я даже не прикасался к гитаре. Я был разбит. Я потерял очень–очень близкого друга». Гитара «просто напоминала обо всем, понимаете… обо всем, что случилось, о произошедшей трагедии». Дни тянулись медленно, но годы «пролетали мимо». Он хотел вернуться, «снова делать что–то». Но для начала все предзнаменования был плохими. «Однажды я позвонил моему гастрольному менеджеру и сказал: «Слушай, достань–ка мою Les Paul“. Но когда он пошел за ней, чехол был пуст! Наверное, кто–то просто достал ее и так никогда и не положил на место. Не может быть — она найдется. Но когда он вернулся и сказал мне, что гитара пропала, я ответил: «Что ж, забудь об этом, я завязал“. Но через некоторое время она нашлась — и слава Богу, иначе…» Он сделал паузу и затянулся сигаретой. «Иначе сегодня бы вас здесь не было?» — закончил я за него. «Верно», — сказал он мягко.

Одним из немногих людей, посетивших Джимми в те темные дни после смерти Бонзо, был Тимоти д’Арк Смит. «Я приходил, чтобы разобрать все его книги, и некоторые дни были очень и очень печальны, — говорит он теперь. — Было понятно, что он был там. Книги появлялись на первом этаже. И это заставляло меня задумываться: «Интересно, почему мне нельзя подниматься наверх?“ А в другие дни он сидел и разговаривал со мной, но было очевидно, что это… сложно для него. Я спросил: «Собираешься ли ты начать снова?“ — а он ответил: «Я не могу, понимаешь — химия. Между нами с Бонэмом была телепатическая связь“. Скарлет приходила из школы и играла на пианино, а француженка [Шарлотта] всегда была очень милой».

На самом деле, говорят, что Шарлотта была добра по отношению практически ко всем, кто отваживался прийти к его дому в те мрачные дни, и доходила даже до того, что иногда пускала внутрь фанатов, особенно тех, которые проехали весь путь из Америки или из более дальних стран. «Ходят слухи, что Шарлотта приглашала в дом людей и предлагала им китайские готовые обеды, — говорит Дэйв Льюис, — что, возможно, не всегда было мудро». Он намекает на тот факт, что в начале восьмидесятых появились несколько бутлегов Zeppelin в отличном качестве, многие из которых, по слухам, происходили из собственной коллекции живых записей Пейджа, откуда они были украдены неблагодарными гостями. Джимми тем временем слонялся по верхним этажам в халате, порой неделями не выходя из дома. Он был уверен, что Zeppelin продолжили бы все «как обычно», если бы Бонэм не умер. «Мы собирались поехать на гастроли в Штаты, а потом наступило бы наше возрождение, — сказал он мне. — Ведь это должно было стать первым действительно большим туром за долгое время. Я уверен, что было бы достаточно стимулов, чтобы отправить нас в студию и, возможно, сделать… кто знает что? Каждый альбом так отличался от предыдущего. Это было одним из лучших качеств группы: она постоянно менялась».

Ничто из этого не брало в расчет тот факт, что Роберт Плант находился в конфликте со своей постоянной ролью в группе и уже мечтал о жизни после Zeppelin — не только сольной карьере, которую он, конечно, рано или поздно мог продолжить с Бонзо или без него, но о бегстве от вредных наркотиков, плохого менеджмента и — да — дурной атмосферы. Питер Грант уже тоже «был сыт по горло», как он признал впоследствии. Он сказал Дэйву Льюису: «К 1982 году я уже не был способен на это. Психологически и все такое…» Дела Swan Song шли под гору еще задолго до выхода финального альбома Zeppelin. Вероятно, лучшее, что могло с ними случиться, чтобы сохранить миф и выстроить легенду, — это распад как раз тогда, когда он и произошел. Конечно, в восьмидесятых — тогда, когда семидесятые казались дальше, чем когда–либо, — оказалось слишком мало места для раздутого гиганта старого рока вроде Led Zeppelin.

Восстановление Джимми Пейджа проходило медленно и болезненно, начавшись с безжизненного саундтрека к фильму «Жажда смерти 2» режиссера Майкла Уиннера. Он стал сборной солянкой из переработанных идей: ‘In the Evening’ превратилась в заглавную тему, «Прелюдия № 3 в соль–диез–мажоре» Шопена в переложении для электрогитары стала просто ‘Prelude’ , а несколько «настроенческих отрывков» содержали в себе стремительное жужжание, берущее начало в «Восходе Люцифера». Ни фильм, ни саундтрек не удостоились множества восторженных возгласов, и пройдет еще два года, прежде чем о Пейдже снова услышат, когда он, по указке своего старого приятеля Эрика Клэптона, исполнит инструментальную версию ‘Stairway to Heaven’ на благотворительном концерте, организованном в 1983 году в Альберт–холле ARMS (Компанией в поддержку исследований рассеянного склероза). Дэйв Дикинсон говорит, что встретил Пейджа как раз во время подготовки видео для этого благотворительного концерта, и тот «не мог выдавить из себя ни одного связного предложения — так глубоко в себе он находился. Это читалось у него на лице: его глаза вращались в разных направлениях. Он был бледным и таким худым, что походил на ходячий скелет. Было очевидно, что в то время он все еще плотно сидел на героине».

Было еще несколько скромных концертов для «поддержания формы», на которых он выступал с группой Роя Харпера, но, только после того как он не присоединился к бывшему вокалисту Free и Bad Company Полу Роджерсу — с которым снова встретился во время американского тура ARMS, организованного на следующий год, — Пейдж начал открывать для себя музыкальную жизнь после Zeppelin, наконец поборов преследовавшую его так много лет героиновую зависимость, чтобы отправиться в США. (Говорят, друзьям он сказал, что для этого ему потребовалось всего четыре дня, а при таком условии он действительно должен был применить какую–то сильную магию. Скорее всего, борьба заняла значительно большее время, но он не желал признавать этого, всегда отрицая — и продолжая делать это даже сейчас, — что героин оказал серьезное пагубное влияние на его жизнь или карьеру. Примечательно, однако, что с тех пор Пейдж сторонится наркотиков.)

Роджерс тоже «еще восстанавливался» после потери собственного статуса суперзвезды. «Пол был, вероятно, одним из немногих людей, которые были способны понять, через что я проходил», — сказал Пейдж. Результат: группа The Firm, состоявшая из четырех человек (также включавшая бывшего ударника Uriah Heep Криса Слэйда и бывшего басиста Роя Харпера Тони Франклина), которая, по мнению критиков, была ни рыбой ни мясом, но, по словам Пейджа, «спасла» его. The Firm позволила им в Роджерсом просто «выйти и играть, действительно наслаждаясь самими собой». Однако оба они отказывались исполнять какой–либо материал своих прошлых групп, полагаясь исключительно на гораздо более мягкий, с оттенком фанка звук их нового коллектива, хотя последний трек их дебютного альбома 1985 года, озаглавленного названием группы, ‘Midnight Moonlight’, был переработанным неизданным номером Zeppelin — еще одной вариацией потерянного эпика ‘Swan Song’ середины семидесятых, — который Роберт Плант, как считается, просто отказался петь. Второй альбом The Firm, Mean Business , был выпущен в 1986 году, но ни один из релизов не задержался в чартах, несмотря на то что группа успешно гастролировала по Америке. К тому времени Пейдж уже вынашивал тайные планы снова собрать Zeppelin. Если только Роберт Плант согласится.