Максим Кравчинский - Музыкальные диверсанты

…В пятидесятые годы базовым оружием идеологической войны становится радио и распространение печатных изданий. Однако недаром писатель Анатоль Франс заметил: «Веселый куплет может опрокинуть трон и низвергнуть богов». Стычки на полях холодной войны не обходятся и без музыки. Но здесь происходит странная метаморфоза: на Западе антисоветских песен практически никто специально не пишет, но зато регулярно выходят пластинки с репертуаром, созданным в СССР подпольными бардами. Их творения на Родине под запретом, так как поднимают они в своем творчестве темы остросоциальные. Те, о которых с большой сцены не поют. Магнитные ленты Высоцкого, Окуджавы, Кукина, Городницкого, Кима контрабандой вывозят заграницу, откуда запрещенные коммунистической цензурой песни транслируются по радиоголосам и в перепевках оказываются на дисках эмигрантов.

Круг замыкается, когда пластинки контрабандой возвращаются в Союз.

В шестидесятые-восьмидесятые годы в разных странах Запада увидели свет два десятка музыкальных проектов эмигрантов, где так или иначе обыгрывается противостояние двух систем, звучит злая сатира на советский быт, эксплуатируется тема еврейской эмиграции и колымских лагерей.

Безусловно, нельзя ставить их мотивы в один ряд с теми, которые оказывались побудительными при создании антисоветских песен в годы Гражданской или тем более Великой Отечественной войны. Любые морально-нравственные параллели здесь неуместны. Объединение событий и явлений под одной обложкой продиктовано ни в коей мере не желанием провести какие бы то не было аналогии между героями исследования, а стремлением проследить в динамике смены эпох, как и почему русская эмиграция использовала песню в качестве идеологического оружия. Когда это было инспирировано пламенными убеждениями, когда вынужденной необходимостью, а коща желанием заработать деньги или обрести славу.

Для создания широкой исторической панорамы нельзя было ограничиваться ни временными, ни пространственными рамками. Поэтому не удивляйтесь, что иногда по ходу повествования мы будем переноситься из страны в страну, из одной исторической реалии перескакивать на десятилетия назад или вперед, затрагивать, не всегда прямо относящиеся к заявленной теме имена и явления. Все это продиктовано исключительно необходимостью дать максимально полную, объемную картину событий, потребностью не только зафиксировать факты, но попытаться понять их первопричины, резоны и подосновы.

Постоянные читатели изданий, выходящих в серии «Русские шансонье», могут обратить внимание на то, что информация, касающаяся Петра Лещенко, Юрия Морфесси, Дины Верни, Александра Галича и других, в том или ином виде уже появлялась в иных книгах серии. Однако не спешите с выводами.

Во-первых, в данном исследовании биографии и творчество упомянутых артистов рассматриваются под совершенно иным углом зрения. Во-вторых, по сравнению с ранними изданиями это существенно дополнено новыми сведениями, гипотезами, фотографиями и песнями.

Как всегда, рассказ о перипетиях судеб «русских шансонье» пройдет под музыку.

Вы сможете услышать большой спектр произведений, которые в разные исторические отрезки считались в СССР вражескими и подрывными. Для контраста в диск включены несколько «ответов» отечественных исполнителей андеграунда 1960–1980 годов.

Итак, наша спецоперация по задержанию «музыкальных диверсантов» начинается.

Максим Кравчинский

На третий день после прихода к власти — 27 октября (9 ноября) 1917 года — председатель Совета народных комиссаров В. И. Ленин подписал «Декрет о печати».

Началась история советской цензуры.

Известно, что первым делом большевики прикрыли всю буржуазную прессу. Кому, как не им, было знать мощную силу слова. И не только печатного.

Стоило новому правительству объявить войну криминальным элементам, как уголовный мир тут же взбунтовался. По свидетельству ученых-филологов, обитатели ночлежек и тюрем тут же запели белогвардейские частушки и даже сложили «Анти-Интернационал» — пародию на пролетарский гимн.

Зимой 1917 года в Петрограде поэт Николай Агнивцев совместно с режиссером Константином Марджановым и конферансье Федором Курихиным открыл кабаре «Би-ба-бо>. И все шло хорошо, пока весной 1918 года артист Иван Вольский не исполнил для почтенной публики злободневные куплеты:

«Трубадура» тут же доставили в ЧК на Гороховую, и только личное вмешательство наркома просвещения Луначарского спасло незадачливого комедианта от сурового приговора. Кабаре обозвали в прессе «учреждением для паразитов», а его учредители вместе с перепуганной труппой отправились подальше от «тонких ценителей искусства» в черных кожанках на занятый белыми Юг империи.

Удача улыбалась не каждому. Популярнейший артист «рваного жанра» Сергей Сокольский [3] Сокольский (Ершов) Сергей Алексеевич — один из самых популярных в начале XX века куплетистов, выступал в образе босяка в так называемом «рваном жанре». за исполнение антибольшевистских куплетов был расстрелян в Киеве красногвардейцами.

В феврале 1918 года некий аноним, скрывшийся за витиеватой подписью «Один из обитателей будущего земного рая», направил на имя… Ленина «музыкальное» письмо, написанное по мотивам популярной песни Дмитрия Садовникова «Стенька Разин и княжна». «Вождя мирового пролетариата» автор величает «Колькой» не от незнания.

У него действительно была такая партийная кличка.

В архивах можно найти немало других подтверждений использования мотивов популярных песен в пропаганде. Ученые-филологи Александра Архипова и Сергей Неклюдов в статье «Фольклор и власть в закрытом обществе» [2] приводят множество примеров распространения в двадцатые годы в деревнях листовок. Их находили наклеенными на заборах и столбах, а порой даже вставленными в «дужку замка на двери сельсовета». Характерно, что напечатанные в листовках тексты были не стихами, а скорее песнями. Антисоветские рифмы предполагалось исполнять на мотив народной «Песни Еремушки» или революционной «Смело мы в бой пойдем >: