Максим Кравчинский - Музыкальные диверсанты

РОК был создан в Югославии генералом Скородумовым вскоре после оккупации страны немцами. Основными членами организации стали белые офицеры. Чаще всего корпусников использовали для охранных целей, но в 1944 году им пришлось принимать участие и в боях с югославскими партизанами и регулярными частями Советской армии. Впоследствии Русский корпус стал частью армии Власова.

По сообщению издававшегося в Нью-Йорке журнала Союза чинов Русского корпуса, «во время II Великой войны Юрий Морфесси служил в Русском корпусе в качестве артиста группы «Кд. Ф.” (“Крафт дурх Фрейде” — “Сила через радость”. -М.К.). Эта группа ездила в расположение наших полков. Нахождение Морфесси в рядах корпуса было, несомненно по патриотическим побуждениям», — пишет Николай Протопопов в статье «Непримиримый певец» [13] (Здесь и далее цит. по кн. М. Кравчинский. «Звезды царской эстрады»).

О встречах с Юрием Спиридоновичем в Югославии накануне и во время Второй мировой войны вспоминает на страницах книги «Вне Родины» член Русского корпуса Константин Синькевич:

«В ресторане “Башта Београд” <���…> перед самой войной играл русский оркестр и выступал Юрий Морфесси. Ему в то время было уже немало лет, наверное, за шестьдесят, но он еще сохранял свой красивый, сильный баритон и свою неподражаемую манеру исполнения русских песен и цыганских романсов. Мы, студенты, стремились попасть в ресторан, но это было совсем непростым делом: ресторан был не из дешевых, а у студентов, как известно, всегда дыра в кармане. И все же мы находили выход: собравшись компанией в пять-шесть человек, выкладывали на стол все, что у кого было. Если набиралась хотя бы десятка — можно было идти! Чашечка кофе стоила один динар, литр самого дешевого вина — четыре динара, и еще оставался динар или два, чтобы дать официанту на чай. Мы с наслаждением слушали Морфесси, но на оркестр, как было принято, уже ничего не жертвовали. Юрий Спиридонович понимал, что мы народ безденежный, и махал рукой сборщику, чтобы тот проходил мимо нашего стола не задерживаясь. И все же такие “вылеты” производились нечасто. Все песенки Морфесси были хороши, но особенно мне запомнилась одна, “Куколки”:

При словах “качает головой” Морфесси двигал голову влево и вправо, пользуясь мускулами шеи, но выглядело так, будто двигала головой кукла. На это надо было особое умение, у него это получалось здорово. При словах “потом рукой” он поднимал руку на манер робота. А при последней фразе в подобающих случаях вставлял имя какого-нибудь присутствующего тут видного лица. Получалось “…и продолжал бы с генералом (командиром, Иваном Ивановичем и т. д.) водку пить”…»

Прошло время, и, к своему удивлению, однажды Синькевич встретил Морфесси в расположении Русского корпуса:

«К своему немалому удивлению, в одну из своих поездок в штаб, куда я из нашей окраины добирался верхом на лошади, встретил Юрия Морфесси. В белом халате, полный достоинства, он служил санитаром в батальонном лазарете. Понятно, его приняли в Корпус, чтобы дать возможность знаменитому певцу, оставшемуся на склоне лет без заработка и теплого угла, провести тяжелое военное время в относительном покое.

<���…> Морфесси, полный, крупный человек высокого роста, пил сравнительно мало, но вообще выказывал невероятную стойкость и способность поглощать спиртное в огромных количествах, без всякого видимого ущерба. Он, кажется, никогда не пил рюмками, а только стаканами, зато никогда не курил. Происходя из одесских греков, он полностью воспринял русскую культуру, был образован, остроумен и всегда оставался душой общества».

Сложно сказать, по каким причинам Юрий Морфесси стал членом артистической группы «Сила через радость», а не «Веселый бункер», которая, судя по прессе, была основной пропагандистской силой РОКа. В нее входили добрые друзья нашего «Баяна», в частности куплетист Сергей Франк, который еще мелькнет на этих страницах.

Видимо, для пожилого артиста переносить напряженный график выступлений (а «Веселый бункер» наматывал ежедневно десятки километров) было уже не по силам.

В своих воспоминаниях «Так было» служивший в Русском корпусе Анатолий Максимов [14] пишет о жизни при штабе корпуса:

«Время от времени, с пятницы на субботу, устраивались вечера-концерты, на которых присутствовали белградские дамы, корпусные и немецкие офицеры.

Реклама выступлений Ю. Морфесси и других русских артистов из газеты «Новое слово». Берлин, 1943. Следует отметить , что кроме Морфесси частыми гостями в военном Берлине были знаменитые басы Дмитрий Смирнов и Константин Садко, хор Бориса Ледковского, да и многие другие артисты

Гвоздем этих концертов было выступление Морфесси <���…> и других звезд Белграда. Говорили, что шампанское лилось рекой».

Виталий Бардадым приводит рассказ пианиста Евгения Комарова [14]: «В последний раз я виделся с Юрием Спиридоновичем на встрече нового, 1943 года, у меня дома (в Белграде. — М. К.). <���…> Было тяжелое время оккупации, но моя жена <���…> с большими трудностями наготовила прекрасных вещей. <���…> Морфесси пел и плакал. Он очень страдал на чужбине… Потом война его забросила куда-то…»

Доподлинно известно, что Морфесси частенько наезжал в Берлин, где жила его супруга певица Ада Морелли. Осенью 1943 года в берлинской газете «Новое слово» было помещено объявление о «розысках Юрия Морфесси и Пашки Троицкого» для работы в ресторане «Медведь». Состоялся ли ангажемент, неясно. Но наверняка известно, что летом 1943 года в сопровождении хора под управлением Александра Шевченко наш герой осуществил ряд записей для германской фирмы «Поли-дор». И об этом мы чуть позже поговорим подробнее.