Максим Кравчинский - Музыкальные диверсанты

Певица Варвара Королева также оставила воспоминание об одном из последних концертов артиста, состоявшемся в лагере для перемещенных лиц:

«…после конца войны, в лагере для Д. П. в Фюссене, под Мюнхеном, <���…> встретила Морфесси. От этого былого красавца и замечательного певца ничего не осталось.

На сцену вышел старик. Но фрак он носил по-старому — хорошо…»»

Помимо концертов Морфесси зарабатывал на жизнь тем, что давал уроки вокала.

В это же время в русской американской прессе появилось сообщение, что певец собирается на гастроли в США, но, вероятно, пошатнувшееся здоровье не дало возможности осуществить эти планы.

И, наконец, о месте и дате кончины певца. Князь Петр Ишеев в своих мемуарах «Осколки прошлого» констатирует:

«После Парижа Морфесси жил в Вене, долго странствовал по Балканам и Прибалтике и в конечном счете обосновался в Германии, где и настигла его смерть».

Некролог. «Русская мысль» (№ 156 от 22.07.1949)

Певец скончался от разрыва сердца в баварском городке Фюссен 12 июля 1949 года. Первой о кончине сообщила парижская «Русская мысль» (№ 155, от 20.07.1949), отметив в некрологе: «Почти до последних дней Ю. Морфесси выступал, объезжая лагеря Ди-Пи».

Остается добавить, что похоронили певца на городском кладбище. Его вдова Ада Морелли вскоре после войны сумела выехать в США, где недавно скончалась в возрасте 97 лет. На мой запрос городские власти Фюссена ответили, что аренда места на кладбище не была вовремя продлена и по истечении положенного срока на месте упокоениях Морфесси был захоронен кто-то другой.

Несмотря на приведенные факты, нельзя назвать артиста апологетом нацизма. Нет никаких данных, что Юрий Спиридонович выступал в Берлине в период с 1933 по 1941 год. До войны он появился в Берлине лишь однажды — 16 марта 1929 года — на жюрфиксе «Литературнодраматического общества имени Островского». Мы уже не раз говорили о том, что в среде эмиграции отношение к вторжению Штлера в СССР было двояким: одни приняли это как нападению на их Родину и как могли боролись с фашистами, другие решили, что война — шанс избавить Россию от коммунистов.

К сожалению, Юрий Морфесси придерживался последней точки зрения.

Прежде чем мы закончим рассказ о перипетиях судьбы «князя цыганской песни», давайте вспомним загадочный эпизод военных времен — запись в июне 1943 года серии пластинок с русскими песнями на фирме «Полидор».

Журналист Николай Лихачев (он же Андрей Светланин, будущий главный редактор журнала «Посев») вспоминал:

«При посещении одного из отделений министерства пропаганды мы слушали записанные на граммофонные пластинки <���…> прелестные романсы Лещенко и Морфесси».

Сам факт записи (с учетом обстоятельств и места) кажется изначально не коммерческим, но заказным мероприятием. Да и тираж дисков оказался ничтожно мал.

Крупный исследователь ретроэстрады В. П. Бардадым говорил без обиняков:

«В июне 1943 года 60-летний Юрий Спиридонович, грустный, но не потерявший голос, был приглашен в Берлин граммофонным обществом “Полидор”, чтобы сделать несколько записей. Он исполнил с хором и оркестром под управлением А. Шевченко восемь популярнейших вещей из своего богатого репертуара: “Прощай, мой табор! ”, “Чубчик”, “Цыганка Аза”, “Помню я…”, “Эй, ямщик, гони-ка к “Яру”, “Гори, гори”, “Ехали цыгане” и “Любовь цыганки”. Эти записи стали его лебединой песней: больше он нигде и никогда не записывался…»

Вывший супруг «чайки русской эстрады» Анастасии Вяльцевой офицер царского конвоя Василий Викторович Бискупский (1878–1945). В годы Второй мировой он возглавил управление по делам русской эмиграции в Германии и, возможно, стал «продюсером» берлинских записей ЮрияМорфесси

Посмотрим на берлинский вояж внимательнее.

Что за композиции были записаны в разгар войны в Берлине русским артистом, мы знаем, но для кого и зачем?!

Прежде же чем ответить на эти логично возникающие вопросы возьмем «музакальную паузу».

Здесь я позволю себе напомнить, что среди добрых знакомых Юрия Спиридоновича числился упомянутый выше экс-супруг «чайки русской эстрады» Анастасии Вяльцевой, блестящий офицер царского конвоя Василий Викторович Бискупский. Похоронив в 1913 году любимую жену, он продолжил военную карьеру, в революцию стал ярым сторонником, а короткое время спустя — непримиримым противником большевизма и посвятил этой борьбе всю дальнейшую жизнь. В Мюнхене эмигрант Бискупский свел знакомство с… Адольфом Гитлером, который после провала «пивного путча» осенью 1923 года укрывался на мюнхенской квартире Бискупского. Фюрер не забыл об услуге и после прихода к власти назначил «проверенного товарища» начальником Управления но делам русской эмиграции в Германии. Нет никаких сомнений, что Морфесси был хорошо знаком с Бискупским, ведь еще в сезоне 1909–1910 годов его супруга играла в музыкальном обозрении «Цыганские песни в лицах» на сцене петербургского Малого театра. В этом ревю принимали также участие Саша Давыдов, Раиса Раисова и Юрий Морфесси. Потому я склонен считать, что именно Бискупский выступил продюсером» записей старого приятеля. Видимо, в знак старой дружбы и признательности за активную сценическую деятельность.

Во время работы над книгой на интернет-портале мира русской грамзаписи www.Russian-Records.comобнаружился крайне любопытный экспонат — немецкая пластинка фирмы «Полидор», выпущенная в конце 1941 года. На этикетке значилось: Es ist nicht der Roggen, der sich auf dem Felde wiegt. Fox-trot (Sascha v. Stollberg). Alexander Chevtschenko mit Trio-Begleitung, что в переводе означает: «То не в поле рожь колышется», фокстрот (Саша фон Штольберг). Александр Шевченко со своим трио.

Но звучал там отнюдь не популярный танец. На диске была записана песня в исполнении Александра Шевченко. Того самого, с чьим оркестром два года спустя будет записываться Морфесси. И что же пел русский музыкант Шевченко? А исполнял он на мотив известной народной песни «Ой, полным полна моя коробушка…»буквально следующий текст: