Дитер Болен - За кулисами

«Неофициальный спонсор: Дитер Болен»

(Впрочем, Toмac не может плавать в бассейне, разве что только с надувным спасательным кругом. Дело в том, что он вообще не умеет плавать).

Но это была лишь вершина айсберга.

Мне сразу стало ясно, какие обширные возможности для творческих финансовых операций были у Томми и менеджера. К примеру, этот последний заключил от имени Модерн Токинг все договоры на наши концерты в России. Если я, скажем, хотел увидеть какое–нибудь письменное в подтверждение нашего концерта в Узбекистане, то слышал егостандартный ответ:

«Ах, Дитер, ты же видишь: 'Шноваковская, тра–ля–ля, как тут эта хрень читается? Нстровье'! Все написано кириллицей. Здесь сам черт ногу сломит. Ты же не хочешь, чтобы я сел и все перевел. Поверь, все отлично! Все просто отлично!»

Этим я и удовлетворился. Казалось, все действительно было отлично. И после каждого концерта на моем счету незамедлительно оказывался, якобы, весь мой гонорар.

И вот теперь мое терпение лопнуло, и я потребовал их к ответу: «Скажите–ка, Вы, парочка! Как долго вы собирались делать из меня дурака? Таких нахалов как вы двое, я в жизни не видел!» Они торчали передо мной, как два хомячка. Менеджер привычно скалился своей мерзкой торгашеской ухмылкой, а у Toмacа был особенно глупый вид.

Я повернулся к первому: «Ты можешь уходить! Ты уволен! Безо всяких предупреждений! Впредь проворачивай свой делишки в другом месте!»

«Но, Дитер!» — жалобно донеслось в ответ, — «Я бы никогда не стал тебя обманывать! Как ты можешь так думать? Ну, правда! Ну, честно! Ну, нет! Ну, я просто не понимаю! Чтобы ты думал обо мне нечто подобное».

«Да, правда!» — подключился Toмac, — «Ничего такого не было! Все было совсем иначе! А именно, так–то и так–то. И вообще, давай поговорим. Ведь мы же друзья».

И вдруг я растерял всю свою уверенность в том, что мне делать. Конечно, было очевидно, что они оба обманули меня. Но у меня на руках не было железных доказательств. И если бы я сейчас вышвырнул Toмacа, это означало бы, что Модерн Токинг разбит в смятку. Но я был еще не готов к тому, чтобы во второй раз объявить о фиаско своего детища.

Итак, я подавил в себе желание убить их обоих и попытался подойти к делу с профессиональной точки зрения. Окей, Дитер, сказал я себе. На ошибках учатся! Впредь ты заставишьих показывать тебе все договора. И ты будешь следить за всем, даже за покупкой туалетной бумаги. Должен признать, впоследствии я этого так и не сделал. У меня не было ни времени ни желания заниматься перепроверками из–за всякой ерунды.

Toмac и раньше был мне чужим, а теперь я, конечно, отодвинулся от него еще дальше. Причем «дальше», вообще–то, было некуда.

Несмотря на все дурные предзнаменования, наше турне 2003 года началось, как и было запланировано, 7 июня в Ростоке.

Перед выступлением я, как обычно, сидел в своей костюмерной и для успокоения потягивал свежевыжатый апельсиновый сок. В это время Эcтeфaния стояла в коридоре и болтала — бла–бла–бла — с Анне Йешке, моей ненаглядной секретаршей из BMG.

«…ну», — Анне продолжила начатую фразу, — «ведь Toмac Андерс с ребятами из группы был в Америке…»

«Что?» — перебила ее Эcтeфaния, — «Америка…?»

«Да–да, Америка», — подтвердила Анне Йешке, — «он позвонил мне, чтобы я устроила ему перелет туда и обратно…»

«Дин–дон! Дин–дон! Дин–дон!» — в душе Эстефании звенели почти все колокола, какие только были.

«Послушай, Дитер», — она, взволнованная и запыхавшаяся, вбежала в мою гардеробную, — «ты себе и представить не можешь, что я сейчас услышала! Это невероятно! Это сногсшибательно!»

Благодаря этому маленькому глупому совпадению на свет всплыло невероятное коварство Toмacа.

Дело в том, что девять месяцев назад нас пригласили на три концерта в США. Там наши песни хотели услышать тысячи русских эмигрантов. Для наших русских фанатов Модерн Токинг — величайшее после водки изобретение. Мы побывали в России еще до Beatles.Эта тесная связь и симпатия осталась еще со времен Железного Занавеса, когда мы были одной из немногих групп, которые вообще отваживались ехать в страны Восточного Блока. Каждый раз, когда мы играли в Кремле, фанаты, в прямом смысле слова, целовали нам ботинки. Так изголодались они по западной поп–музыке. Но они были благодарны и за то, что мы вообще приехали. Каждый раз для меня это было очень трогательным событием. Я думаю, каждый может понять, что эти люди мне особенно дороги.

«Вот это да», — я размышлял вслух перед Toмacом, — «вот что мне чертовски хочется сделать! Но сейчас я просто по уши погряз в работе с «Суперзвездами» и с турне, и с новым CD. Давай, просто отодвинем это на полгода».

«Окей», — донесся ответ Toмacа, — «Я это устрою, Дитер».

Я был удивлен. Я еще никогда не видел моего маленького Toмacа таким работящим и старательным. Но я подумал: хорошо. Пусть он сделает.

За три недели до срока, проставленного на факсе из США, я еще раз спросил Toмacа: «Так что там, собственно, за фигня с этим концертом в Америке?»

А Toмac дружелюбно глядел на меня, его карие глаза и отбеленные зубки сверкали: «Все тип–топ, Дитер! Все передвинуто».

Все отодвинуто, как бы не так! Благодаря Эстефании на свет выполз тот факт, что Toмac за моей спиной прихватил группу и быстренько смотался в Америку.

Потом он прокрутил несколько кассет Модерн Токинг, пошевелил на сцене губами, трам–пам–пам, и с хорошей прибылью улетел в Германию. На этой лайт–версии Модерн Токинг он быстренько прикарманил кучу долларов.

Такое изнасилование Модерн Токинг показалось мне столь унизительным, что меня чуть не вырвало прямо на месте. Какое невероятное предательство! Какая насмешка над фанатами! Насколько глупым считала меня эта маленькая канализационная крыса? Он и правда думал, что смог бы тайком ездить по миру и давать концерты? Все–таки на дворе был 2003 год. Возможно, в Бад Мюнстерейфель, родном углу Toмacа, дело ограничилось бы курением благовоний и барабанной дробью. Но у остального мира имелись фотоаппараты и интернет. Что–нибудь должно было всплыть.

Разумеется, мне захотелось как следует встряхнуть эту мелюзгу. Но его, могло ли быть иначе, на месте не оказалось. Как всегда, монсеньер Андерс явился к последнему звонку. Примадонне не обязательно быть пунктуальной. Причем, это было за четверть часа до начала концерта.

«Ты хотел поговорить со мной, Дитер? Случилось что?» — Toмac, еще пять минут назад всеми фибрами своей души прибывавший в хорошем настроении, зашел ко мне в костюмерную. За дверью уже слышались крики и восторг фанатов.

«Знаешь что, Toмac», — совершенно спокойно ответил я, — «прекрасно, что ты здесь. Я как раз узнал о твоей дополнительной поездке по Америке. Это был действительно последний раз, когда ты смог одурачить меня. Этот концерт мы проведем вместе, а потом — конец. Навсегда».