Мария Залесская - Ференц Лист

хор пилигримов из оперы «Тангейзер» (первая редакция — около 1860 года, вторая — около 1885-го);

«Смерть Изольды» из оперы «Тристан и Изольда» (1867);

«Песня Вальтера» («Когда дремал под снегом лес») из оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры» (1871);

«Валгалла», отрывок из тетралогии «Кольцо нибелунга» (1876);

«Торжественное шествие к святому Граалю» из оперы «Парсифаль» (1882).

Этот список свидетельствует, что даже в период охлаждения, когда личное общение двух музыкальных гениев прерывалось, Лист продолжал обращаться к творчеству друга, показывая тем самым, что искусство стоит намного выше человеческих взаимоотношений. Справедливо писал Я. И. Мильштейн: «До сих пор в полной мере не оценена та бескорыстная помощь, которую оказал Лист Вагнеру в самые критические дни его жизни, как не осознана до конца роль Листа в становлении и утверждении вагнеровской идеи музыкальной драмы» [760] .

И этого человека не было на похоронах Вагнера! Оставшись в Будапеште, Лист продолжал регулярно заниматься с юными музыкантами. Завершая «учебный год», он провел 15 марта очередной отчетный концерт своих учеников и через два дня выехал в Пожонь, где готовилось исполнение одного из самых любимых его произведений — «Легенды о святой Елизавете». 18 марта он присутствовал на этом важном событии, важном еще и потому, что оно предваряло празднование шестисотлетия церкви Святой Елизаветы ( Elisabethkirche) в Марбурге ( Marburg ап der Lahn), городе, где святая основала больницу для бедных и где в 1231 году нашла последний приют. На предстоящих торжествах было решено исполнить «Легенду» Листа, что он посчитал великой честью.

Прежде чем поехать в Веймар, Лист намеревался навестить в Байройте Козиму, однако дочь вновь не захотела его видеть. Этот отказ Лист воспринял с глубокой печалью, однако вновь подчинился. Он понимал, что потерял не только зятя, но и дочь…

Веймар же радушно встретил Листа. 15 мая в домике садовника вновь зазвучал рояль.

Двадцать второго мая, в день рождения Вагнера, Лист устроил торжество в его память, на котором дирижировал увертюрой и «Чудом Страстной пятницы» из «Парсифаля». В этот день на рукописи «У могилы Рихарда Вагнера» он сделал надпись:

«Вагнер напомнил мне однажды о сходстве между его темой Парсифаля и ранее написанном мною Excelsior! [761]Пусть это воспоминание так и сохранится здесь. Он воплотил Великое и Возвышенное в искусстве наших дней.

Ф. Лист. 22 мая 1883. Веймар».

Лето прошло. В этом году Лист отказался от возвращения осенью в Рим; не присутствовал он и на Третьем Байройтском фестивале — первом после смерти своего основателя. Лист решил остаться в Веймаре и выплеснуть на нотную бумагу всё, что накопилось на сердце. Из-под пера Листа вышли полные горького сарказма «Третий Мефисто-вальс» ( Dritter Mephisto-Walzer) и «Мефисто-полька» ( Mephisto-Polka). Был завершен цикл «Три забытых вальса» ( Trois valses oubliées). Наконец, он сочинил одно из самых своих концептуальных произведений — ноктюрн «Бессонница! Вопрос и ответ» ( Schlaflos! Frage und Antworte) по стихотворению ученицы Листа Тони (Антонии) Рааб (Raab; 1846–1902), выходящий за рамки традиционных законов музыкального языка XIX века, — «послание потомкам», написанное схематичным языком диссонансов, то самое «копье», пущенное Листом в XX век.

Лист покинул Веймар в начале февраля 1884 года. Его путь лежал на родину. 4 февраля он уже был в Будапеште. Правда, на этот раз занятия в Музыкальной академии шли совсем недолго — в Пожони должна была исполняться «Коронационная месса». 24 февраля Лист провел репетицию, а на следующий день дирижировал «Коронационной мессой». Ее успех позволил Листу нанести 5 марта визит князю-примасу Венгрии Яношу Шимору в Эстергоме.

В середине апреля Лист выехал в Калочу к архиепископу Хайнальду, чтобы провести пасхальные дни в обществе друга и единомышленника, к тому времени уже возведенного в сан кардинала.

По завершении «венгерских дней» Лист 20 апреля на несколько дней заехал в Вену, чтобы поприсутствовать на исполнении своей симфонической поэмы «Тассо», а спустя пять дней уже вновь был в Веймаре.

Восемнадцатого мая Лист в сопровождении нескольких учеников совершил поездку в Лейпциг, где исполнялась оратория «Христос». Впереди его ждал очередной фестиваль Всеобщего немецкого музыкального союза, на этот раз проходивший в Веймаре.

«Город Шиллера и Гёте» на несколько дней вновь превратился в «город Листа». Гостями фестиваля были Полина Виардо-Гарсиа и Камиль Сен-Санс, встреча с которым принесла Листу особенно много радости. 23 мая фестиваль открылся исполнением «Легенды о святой Елизавете», дирижировал Эдуард Лассен. На концерте присутствовал великий герцог Карл Александр, пригласивший Листа на вечернюю аудиенцию. 25 мая уже сам Лист управлял оркестром, игравшим симфоническую поэму Ганса фон Бюлова «Нирвана» и фрагмент неоконченной оратории «Легенда о святом Станиславе». В этот день в Веймаре Лист стоял за дирижерским пультом последний раз.

Двадцать восьмого мая фестиваль завершился оперой «Шакунтала» Феликса Вейнгартнера [762]по пьесе великого индийского поэта Калидасы, жившего в IV–V веках, вольному пересказу одного из эпизодов древнеиндийского эпоса Махабхарата. Вейнгартнеру тогда исполнился всего 21 год, и премьера его оперы в Веймаре во время фестиваля Всеобщего немецкого музыкального союза была целиком заслугой Листа, открывшего еще одному творцу путь в большое искусство.

Сразу по окончании фестиваля Всеобщего немецкого музыкального союза Лист в тщетной надежде повидать дочь отправился в Байройт, где шла подготовка к открытию Четвертого Байройтского фестиваля, на котором вновь должен был быть поставлен «Парсифаль». Лист присутствовал на репетициях, посетил все десять представлений «Парсифаля» — он являлся почетным председателем Комитета по вагнеровским торжествам, — но так и не встретился с Козимой! Он ни разу не переступил порог «Ванфрида», каждый раз слыша от прислуги вежливый отказ: «Фрау Вагнер никого не принимает». Сняв дом 1 по Зигфридштрассе ( Siegfriedstraße) у хозяйки фрау фон Фрёлих ( von Fröhlich), он чувствовал себя в абсолютном вакууме. (Ныне Ванфридштрассе, 9; именно здесь находится музей Листа в Байройте.) Временами ему казалось, что Козима тоже умерла…

В конце августа Лист уехал в Мюнхен, а оттуда — в замок Иттер ( Schloss Itter) в Северном Тироле, в котором жила его ученица София Ментер. В гостях у Софии он провел всю осень. (Кстати, в 1892 году в замке Иттер гостил Петр Ильич Чайковский.)

Двадцать седьмого сентября в Будапеште должно было состояться торжественное открытие нового здания Венгерской оперы — именно для него Штробль ваял статуи Листа и Эркеля. К готовящимся торжествам Лист написал на стихи Корнеля Абраньи «Венгерскую королевскую песню» ( Magyar király-dal или Ungarisches Königslied), в основу которой положил мелодию песни венгерских повстанцев времен Ракоци [763]. Однако результат оказался прямо противоположным тому, на который он надеялся: руководство театра не только не испытало гордость за национальное искусство, но и посчитало целесообразным отказать в исполнении «Королевской песни» во избежание обвинений «в нелояльности». Лист, глубоко уязвленный, написал интенданту театра барону Фридошу Подманицки ( Podmaniczky ; 1824–1907): «Музыка должна оставаться музыкой, без вредных и излишних толкований» [764] . Это письмо было опубликовано в венгерской прессе, но положение спасти так и не удалось: открытие нового здания оперного театра прошло без листовской «Венгерской королевской песни».