Мария Залесская - Ференц Лист

Новый, 1886 год Лист встречал в кругу друзей. Гёллерих вспоминал, что в новогоднюю ночь настенные часы вдруг остановились. «Это плохой знак. Один из нас непременно умрет в новом году, — пробормотал Лист и добавил: — Год начинается в пятницу; несчастливый будет год для меня» [772] . Тогда всем показалось, что Лист просто шутит…

Наступивший год был юбилейным — Листу исполнялось 75 лет. С начала января ему стали поступать из городов Германии, Франции и Англии многочисленные приглашения на торжества. Но прежде он, безусловно, должен был приехать в Будапешт. 21 января Лист покинул Рим. Навсегда.

Тридцатого января Лист прибыл в венгерскую столицу. Ученики и преподаватели Музыкальной академии встретили его на вокзале и проводили на квартиру. Весь февраль регулярно шли занятия в классе Листа. 6 марта он дал там свой последний урок, а спустя четыре дня состоялся прощальный концерт, программа которого состояла только из его произведений.

Лист помнил о данном Софии Ментер обещании приехать в апреле в Санкт-Петербург, но выполнить его не смог. Конечно, фигурирующее в воспоминаниях А. И. Зилоти объяснение, что Лист согласен был приехать в Россию не иначе как по личному приглашению императора Александра III, — всего лишь очередной «листовский анекдот». На самом деле осуществить намерение снова посетить Российскую империю помешало совсем другое обстоятельство. Лист находился в довольно интенсивной переписке со своим английским учеником, выдающимся пианистом и дирижером Уолтером Бахом ( Bache ; 1842–1888), и тот активно звал учителя в Англию. Еще 26 ноября 1885 года они составили «договор о намерениях»: «Итак, закрепляем: четверг, 8 апреля, Ricevimento [773]в доме Уолтера Баха» [774] .

Под влиянием Баха Лист решил сначала съездить в Лондон; тем более что получил официальные приглашения от Королевской академии музыки и из Букингемского дворца. Он ответил своему ученику письмом, пронизанным характерным юмором:

«Мой дражайший друг! В Лондоне полны решимости подтолкнуть меня к роялю. Я не могу позволить, чтобы это произошло публично, так как мои семидесятипятилетние пальцы больше не годятся для этого. К тому же Бюлов, Сен-Санс, Рубинштейн и Вы, дорогой Бах, играете мои композиции намного лучше, чем то, что еще осталось от моей скромной персоны. Возможно, было бы целесообразно, если бы друг Хюффер [775]проявил доброту и оповестил общественность коротким объявлением, что Лист осмеливается выступать только в качестве благодарного гостя и в Лондоне, и где-либо еще как человек, заботящийся о своих пальцах.

Ф. Лист. Будапешт, 11 февраля 1886» [776] .

Но перед поездкой в Лондон Лист хотел навестить город своей юности — Париж. 11 марта он покинул Будапешт венским ночным поездом; на венгерскую землю он больше не возвращался. Путь его проходил через Вену, Льеж и Антверпен — во всех этих городах прошли концерты в его честь.

Во французскую столицу Лист прибыл 20 марта. Его встречал «старинный друг, верный Беллони». Бывший секретарь был столь любезен, что обо всех парижских событиях тут же телеграфировал в Рим Каролине Витгенштейн. Сам Лист писал княгине 25 марта: «Газеты на этот раз весьма благосклонны, не то что в 1866 году, оставившем столь печальные воспоминания! Терпение приносит розы!» [777]

Именно в этот день в церкви Сен-Эсташ, как и 20 лет назад, исполняли «Эстергомскую мессу». На этот раз ее успех был столь велик, что 2 апреля исполнение пришлось повторить. Париж с лихвой искупил грех двадцатилетней давности.

Встретившись в Париже с Эмилем Оливье и внуком Даниелем, 3 апреля Лист выехал в Лондон. Первый раз он побывал там в июне 1824-го вместе с отцом. Прошло 62 года, целая жизнь…

Уже на 6 апреля было назначено исполнение «Легенды о святой Елизавете» в Сент-Джеймс холле (St. James’s Hall). Накануне Лист побывал на репетиции и отметил профессиональное мастерство дирижера сэра Александра Маккензи ( Mackenzie ; 1847–1935). (Позднее Маккензи опубликовал книгу о Листе [778] .) На репетиции присутствовало 1500 человек. Лист писал из Лондона Каролине Витгенштейн: «Во вторник, 6 апреля, во вторую половину дня, незадолго до исполнения „Елизаветы“ состоялось заседание Королевской академии музыки. По предложению Уолтера Баха была учреждена премия для молодых музыкантов, названная премией имени Листа, в фонд которой уже собрана 1000 фунтов. В связи с моим юбилеем в Будапеште городской муниципалитет предоставил в мое распоряжение подобную сумму, проценты с которой я ежегодно распределяю между молодыми музыкантами» [779] .

Решили, что «Легенда о святой Елизавете» будет повторена 17 апреля в Хрустальном дворце [780]. Лист, который хотел к тому времени уже уехать из Лондона, вынужден был задержаться.

Седьмого апреля, после триумфального представления «Елизаветы», Лист был приглашен на аудиенцию к королеве Виктории в Виндзорский замок. Он не мог отказать королеве в просьбе сыграть для нее; одним из произведений этого маленького импровизированного концерта был ноктюрн № 1 b-moll ( ор. 9) Шопена. В благодарность Лист получил от ее величества ее мраморный бюст с надписью: «Подарено доктору Фр. Листу королевой Викторией на память о его визите в Виндзор, 7 апреля 1886».

Концерт в Хрустальном дворце прошел с неменьшим успехом, чем в Сент-Джеймс холле.

Вечером следующего дня «неутомимый Лист» был уже в Антверпене. Там он предполагал оставаться до пасхального вторника и затем еще раз «проститься с Парижем». По дороге он на несколько дней заехал в Брюссель и 27 апреля вновь «задышал парижским воздухом». 8 мая в концертном зале дворца Трокадеро [781]звучала «Легенда о святой Елизавете». Лист констатировал: «„Елизавета“ — в огромном, вмещающем 7000 человек, зале Трокадеро. Весь Париж осаждал входы в помещение. Для моих произведений слишком большие залы неблагоприятны — в них теряются нюансы, отработанные мною до мелочей. Тем не менее общее впечатление вчера у публики было хорошее. После „чуда с розами“ Гуно сказал мне: „Здесь чувствуется ореол, освещенный мистическим блеском“. И после заключительного хора: „Он сложен из священных камней“» [782] .

Подводя итог этим своим парижско-лондонским гастролям, Лист писал: «Я не ожидал таких успехов в Париже и Лондоне, но, поскольку они приходят ко мне спонтанно, я не могу жаловаться» [783] .

В Париже Лист сильно простудился и несколько дней был прикован к постели. 17 мая в состоянии крайнего переутомления он приехал в Веймар, который стал для него тем, чем являлся Байройт для Вагнера. На следующий день его ожидал приятный сюрприз: неожиданно в Веймар приехала Козима, с которой он не виделся с начала 1883 года. Она звала отца в Байройт на намеченную на начало июля свадьбу Даниелы фон Бюлов с подающим надежды историком искусств доктором Генрихом (Генри) Тоде (Heinrich Thode; 1857–1920).