Владимир Марочкин - Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода

Постепенно к Воробью начали ходить десятки людей. Его мастерская, до того совершенно зачуханная, расцвела яркими красками народной популярности.

Недалеко от школы № 265, в которой учился Саша Агеев, расположен Институт имени Склифосовского, и у школьников в ту пору было своеобразное развлечение: лазить сквозь дырку в заборе на территорию больницы, чтобы «позырить» на мертвяков в морге. Но однажды на дверях Склифа Саша увидел объявление, извещавшее, что на вечере отдыха у медиков будут играть бит-группы «Леопарды» и «Эдельвейсы». Мальчишки выгребли из карманов всю мелочь, скинулись по 30 копеек, и дружинник пропустил их на этот концерт. А там всё происходило по самым правильным рок-н-ролльным канонам, то есть так, как это описывалось в журнале «Крокодил»: девчонки визжали, бит пульсировал. «Леопарды» (как выяснилось, эту группу собрали болгарские студенты, учившиеся в МГУ) исполняли хиты из репертуара английских бит-ансамблей, которых Саша и его друзья тогда ещё не слышали: Tremeloes, Hollies и других. Это была очень живая и чувственная музыка!

После этого удивительного приключения наши герои стали рыскать по всей Москве в поисках концертов бит-групп. Уже вскоре они выяснили, что вычислить, где будет концерт, не составляет труда. Издали было видно, как за какой-нибудь парочкой волосатых и заджинсованных молодых людей, уверенно идущих к своей цели и явно знающих дорогу, выстраивалась вереница таких же молодых, волосатых и заджинсованных. Значит, надо было просто встать в хвост и двигаться в общем направлении. Это общение было сродни телепатии: «Мы одной крови…» Потом, естественно, информация уже передавалась по телефону, нужно было лишь в первый раз как-то узнать, где и когда будет концерт.

На улице Чехова работало кафе «Синяя птица». Вообще-то это был джаз-клуб, но иногда там выступали и рокеры, в основном Градский со своими «Скоморохами» и «Рубиновая Атака». Правда, входные билеты в «Синюю птицу» стоили дорого – столько денег у школьников никогда не бывало, – поэтому попасть туда было сложно. Но тем не менее мальчишки умудрялись проходить благодаря знакомству с музыкантами или обманув дружинника: «Ой, дядь, смотри, чего полетело!» – и – раз! – уже там.

Или просили: «Дядь, подержи мороженое!»

Каждый раз варианты были очень сложные. Молодые люди показывали какие-то справки, бумаги, в которых писалось, что они, мол, из какого-нибудь культурного центра и им необходимо что-то отследить, за чем-то проследить или что-то прослушать. Бывало, на каком-нибудь бланке за подписью большого начальника писались письма: «Просим осуществить проход товарищей…» – и вписывались имена товарищей.

Но самым надёжным и распространенным способом пройти на концерт был такой: помочь музыкантам донести инструменты. Девушки обычно несли стойку от микрофона, кто-то – барабан. Но если с барабаном пускали всегда, то человека со стойкой могли и завернуть. Однако такого, чтобы кто-то приехал на концерт и не попал, не бывало. Чем, например, славились «Рубины»? Они знали, что за ними всегда ездит тусовка, и сразу договаривались с администрацией, что они не начнут играть, пока эти ребята не зайдут…

Единственным местом, где это не срабатывало, был подмосковный Долгопрудный. Там находилась кафешка, которая так и называлась – «Кофейня», и туда пройти было тяжелее всего, потому что желавших попасть набиралось много, а помещение маленькое. Своим мест не хватает, а тут ещё какие-то пришлые, со стороны! Обидно, концерты там проходили часто…

«Самый плохой человек в то время был дружинник, – рассказывал как-то Саша Агеев. – Ментам это вообще всё было по фене. Менты с нами не связывались. А самый плохой человек тогда был дружинник, потому что он сам как бы из нашей среды, но он – вредный. Несмотря на то что все сейшены (от английского слова session, что означало «встреча с друзьями») проходили по каким-то билетам, было совершенно явно, что это левак, поэтому умный дружинник или брал деньги, или просто говорил: „Ну-ка, не стойте здесь на улице! Давайте все в зал! Закрываем двери, и все наслаждаемся!..” А глупый дружинник обязательно оставлял перед входом пяток мальчиков и девочек и начинал над ними издеваться: „А я не пущу! Я тут главный!..” И тогда подъезжала милиция: „Что тут происходит? Больше трёх не собираться!”»

На одном из сейшенов Саша и его друзья познакомились с Юрой Айзеншписом, молодым парнем, который устраивал концерты и фарцевал пластинками, шмотками и аппаратурой. Он сразу стал кумиром наших мальчишек, поскольку был элегантно одет, гладко выбрит, и в его коллекции имелась, наверное, тысяча пластинок.

Компания Айзеншписа собиралась, как правило, в кафе-стекляшке «Алые паруса» на «Речном вокзале». Днём там продавали в разлив пиво, а по вечерам играли бит-группы – «Гулливеры», «Братья» или «Странники».

Особое впечатление на школьников произвела группа «Гулливеры», которая состояла всего из двух человек – Саймона и Гарфанкела. Говорили, будто они циркачи и кто-то даже видел их в цирке на Цветном бульваре.

Ребята, которые входили в ближний круг Юрия Айзеншписа, – Славик Макаров, Саша Снысарев и другие, – были старше Саши Агеева всего на 5–6 лет, поэтому они относились к нему как старшие братья, много рассказывали о музыке и снабжали свежими записями.

Однажды Юрий Айзеншпис решил устроить в ДК имени Русакова бит-фестиваль, в котором должны были принять участие московские «Аргонавты» и какие-то группы из Питера. У входа в Дом культуры была даже вывешена огромная афиша, извещавшая о космическом, по тогдашним временам, событии. Мальчишки взялись распространять билеты на этот фестиваль и весьма преуспели в этом деле. Однако фестиваль не состоялся.

«Мы все, – рассказывал Саша Агеев, – естественно, пошли на фестиваль в ДК Русакова, памятник старины, стоящий недалеко от парка Сокольники. На входе нас встретили бабушка-контролёрша и некий молодой человек. Бабушка надорвала билеты, а молодой человек вежливо предложил пройти в комнатку рядом с дирекцией. Там были уже несколько таких же, как мы, жаждущих концерта людей. Когда в комнате собралось десять человек, нас вывели через чёрный ход на улицу и повели в отделение милиции, которое располагалось здесь же, на этой же улице, напротив метро, в здании с пожарной каланчой. Причём всё было достаточно свободно, и можно было просто отойти в сторону и уехать на троллейбусе. Но люди не разбегались, а шли давать показания!

На вопрос, где я взял билеты, я ответил, что купил их для себя и для друга в переходе на „Комсомольской”. Это был переход, в котором тогда торговали порнографией. Ты идёшь по переходу, вдруг тебе навстречу невзрачный мужичок: „Порнография нужна?!” И тут же распахивал полы плаща и показывал маленькие чёрно-белые фотографии с еле различимыми обнажёнными женщинами. Вот я и сказал следователям, что купил билеты в этом переходе. Они закивали: мол, там и не такое можно купить, – и отпустили меня…