Арест Ант - Как стать контрабандистом

Громкое появление Василька я встретил мимолётной улыбкой. Захотелось поговорить о чём-то возвышенном и чистом.

– Быстро собирайтесь, – вместо приветствия злобно заявил этот грубиян, явно сытно пожравший за домашним столом, – Я же вас тогда предупреждал. Мы пойдём пешком.

– Свежий воздух. Свободные люди. И я среди них. Голодный.

– Мы с переводчиком. Если вздумаете бежать, то получите очень большой срок.

– Да, это явно подпортит картину. А вот зачем мне бежать? Если только ветром унесёт. Я уже скоро выйду на свободу и буду отдыхать за деньги, которые у вас будут удерживать по суду. Ежемесячно и очень-очень долго.

Василёк вздохнул, посмотрел на меня как на блаженного и вышел в коридор.

– И будет в ваших кабинетах вечная панихида, – неторопливо собираясь, продолжал я вещать себе под нос, – И жёны все ваши карточки поотбирают. Даже бонусные. И будете, как лохи, без пива горбатиться. Только на контрафактном конфискате. Тогда и вспомните мои пророческие слова. Аминь.

Костик встретил меня поджатыми губами. Он сразу отвернулся и занялся демонстративным осмотром обезьянника.

– Присматриваем угол на старость? – слегка подначил я его, – Когда же мне ждать страшной кляузы, любезный? И куда наш интернационалист запропастился? До сих пор пишет и никак не остановится? Или вынашивает коварные планы по изловлению чёрного кота?

Костик промолчал, хотя его весьма активно корёжило. Видно есть сила воли у человека. Или зубы с утра почистил, а теперь жаба душит транжирить аромат на такого презренного негодяя?

Тут меня осенило.

– Вспомнился мне весьма любопытный фактец, – заговорил я таинственным тоном, застёгивая ремень на новую неразработанную дырочку – Ты знаешь, что Алоиз Шилькгрубер был таким же таможенным чиновником, как и вы? Сволочь австрийская.

– А кто это? – поддался на уловку Костик.

– Папочка Адольфа Гитлера, – радостно сообщил я, а потом закатил глаза и скорбно закончил, – Ну ты понимаешь. У Адольфика был тяжёлый таможенный быт, деревянный горшок, вечные занозы, ну то да сё… а бытие то определяет сознание . Это Карл Маркс научно доказал. Мы в школе проходили. Он немец, он всё про своих знает. Вот так у Гитлера всё и началось. А у тебя дети есть?

Костик чертыхнулся и пошёл шептаться с Васильком. Тот послушал, неуверенно кивнул, а потом пожал плечами.

Костик вернулся и мстительно сообщил:

– К врачу поедем на машине.

– А он мне пешком обещал, – я мотнул головой в сторону заполняющего бумаги Василька.

– Мы забыли наручники, – улыбнувшись, сообщил Костик.

«Пёс смердячий», – ругнулся я про себя, – «Одно радует, что ты тут пока один такой, озонатор».

Вздохнув, я фальшиво произнёс:

– Так даже и лучше. Хоть ноги не натру. Кислородное отравление мне теперь точно не грозит. А вот от бензина я всегда тащусь не по-детски.

Подошёл Василёк и озабоченно заговорил с Костиком.

– Проблемы? – не выдержал я.

– Да, – хмуро сказал Костик, – У нас сегодня выходной, а он обещал дочери днём сходить с ней в магазин. Но руководство послало нас сюда.

– Не повезло. Могу помочь решить проблему. Давайте адрес, а через час-другой встретимся у входа. Честное слово, я даже водки пить не стану. Одна нога здесь, другая там. И вам хорошо, и мне в удовольствие.

Костик открыл рот и долго переваривал, прежде чем закрыть и отрицательно замотать головой. Жаль.

Короткая поездка прошла в тягостном молчании. Остановились на парковке у невеликого торгового центра. Василёк достал из бардачка ламинированную картонку с таможенной эмблемой и водрузил её на торпеду.

– Значит и здесь блатные рулят, – брюжжаво сообщил я в пространство, – А могли бы и заплатить, как порядочные. Тоже мне, фраерки на службе. А потом он и дочку будет развозить в ущерб честн О му обчеству .

Костик открыл мне дверцу и с угрозой сказал:

– Идёте только между нами. Ни с кем больше не разговаривать…

– Да знаю я… шаг влево, шаг вправо… а конец даже на месте болтается в трусах.

– Что?

– Нас так с детства учили в русской школе 80. Сразу после таблицы отделения и отнимания.

– Это у вас, а у нас демократия.

– Да неужто? А то если я по десять раз на дню этого не услышу, то, наверно, никогда не запомню. В ответ могу привести знаменитую русскую поговорку: «Демократ мне не брат, нарывается на мат».

– Я не понял.

– Пидрастёшь – поймёшь.

– А что это означает по-русски?

– То, что я сейчас вижу вокруг, это откровенная дилдократия. Даже формулу могу нарисовать: Dildocracy = dildo + cracy. Даю в разбивке для твоего уразумения. Мальй скандинавский полупердизм с фаллоимитаторизмом. Это такая квазисоциальная накидка с политкорректным уклоном 81.

Костик похлопал глазами.

– Могу ещё и избранные либералистические измышления обслюнявить. Ну и неолиберов по пути обложить.

Кости покачал головой и выдавил:

– Я так ничего и не понял. Но мы уже пришли. Вы можете иногда говорить по-русски?

– Чаво? Дык, а я по-каковски чесалом ботаю?

Костик развёл руками и открыл входную дверь.

Мы поднялись по узкой винтовой лестнице на третий этаж и остановились перед неказистой дверью с небольшой табличкой.

– Что за странное местечко?

– Это частный врач.

– Хороший такой чулан для процветающей практики. Торец магазина, даже лифта нет. Он бы ещё и за спортивную ходьбу счета выставлял. Да уж и за проверку зрения. Если только клиенты ноги не переломают.

– Рад, что тебе нравится.

Я поперхнулся и замолк. Василёк оглянулся на меня и нажал кнопку звонка. Дверь открыл сморщенный старичок и приглашающе закивал трясущейся головой. Я растянул губы в улыбке, вежливо поздоровался и опасливо заглянул в проём.

Короткий коридорчик, два стула и две двери. И желтоватый пыльный кактус на полу в углу. Только паутины и облезлой кошки не хватает для полноты картины.

Старичок цепко схватил меня за руку и потащил к правой двери. Там оказался маленький кабинет. В нём разместились вполне приличное зубоврачебное кресло и приставной стол с каким-то непонятным аппаратом. Весьма рациональное использование имеющегося пространства.

Старичок, однако, не угомонился, рывком содрал с меня куртку, и подтолкнул меня в спину. Я извернулся и уселся в кресло. Мне сунули в руки светозащитные очки, и кресло стало опускаться в горизонтальное положение.

Костик просунул голову в дверь и стал с любопытством наблюдать эту картину.

– Это что за пердимонокль? – спросил я его озадаченно, – Зубы отдельно, а тело отдельно? У меня челюсти в заднем кармане джинсов. Только хрен теперь извернёшься.

Костик позвал активного старикашку в коридор, а я, осторожно изгибаясь, с трудом вытащил свои челюсти.