Максим Кронгауз - Выше некуда! Новогодняя сказка

Клоуны бросились вперёд и схватились за челюсти льва.

– Вверх, – закричал один.

– Вниз, – завопил другой.

– Майна!

– Вира!

Пасть раскрылась, и из неё выпал маленький седой мальчик и заплакал. Дрессировщик щёлкнул бичом и сказал «Ап!», как будто так и надо было. Зал затих, а потом всё-таки зааплодировал. Клоуны переглянулись.

– Может быть, сейчас не время, – заметил один.

– А когда время? – философски возразил другой.

– Но тот, кто побывал внутри льва…

– Уже никогда не будет прежним.

– И нам теперь нужны новые мальчики.

– Ну, очень смелые, ну, очень решительные.

– Приходите к нам.

– Хоть в цирк, хоть домой.

Утром папа пожарил на всех яичницу, сказал сыновьям «Держитесь!» и поехал сменять маму в больнице. Ося с Петей долго ждали маму, которая приехала ещё более уставшая, чем папа.

– Сегодня с вами побуду, – сказала мама. – Только полежу немного.

В этот момент раздался громкий стук в дверь.

– Открывайте, полиция!

Мама, ничего не понимая и волнуясь за папу, открыла дверь. Перед ней стояли два полицейских с добрыми, но мрачными лицами. Один из них был сержант и главный.

– Гражданка Добролюбова? – спросил сержант.

– По заявлению гражданки Никаноровой Тамары Павловны о сокрытии ценностей, стоящих на учёте в Музее народных промыслов, должны произвести у вас обыск. Вот ордер.

– Тамара Пална? – задохнулась мама. – Как же, что же? Ну, проходите.

Тамара Павловна была маминой начальницей, директором музея.

– Понятые, пройдите, – скомандовал сержант, и в квартиру, громко топая и глядя в пол, вошли Сан Саныч и Нинель Филипповна.

– Ну что, сами ценности сдадите, или будем искать? – спросил сержант.

– Сдам, конечно, – сказала мама, ещё не оправившись от неожиданности.

Она достала из шкафа сумку и отдала полицейским, а они стали сверять содержимое по описи.

– Так, – подвёл итог сержант, – не хватает пунктов пять и шесть, девять и тринадцать. Лучина негасимая, светец под лучину, лёд вечный и, это, шарик сонный, в скобках – сны навевающий, – несколько неуверенно прочёл он.

Мама принесла всё остальное, понятые расписались, как смогли. Сержант объявил, что маму задерживает, а вещи конфискует.

Петина правая рука сама поползла в карман, но Ося шепнул: «Не надо, на человека не подействует, а их двое».

– А с этими что? – спросил второй полицейский и показал на детей.

– Мда, – задумался сержант. – Давай забирать мелких.

– Чой-то забирать? – влез в разговор Сан Саныч. – Присмотрим за дитями, пока отец не вернётся.

– Присмотрим, присмотрим, – заговорила Нинель Филипповна, надвигаясь на полицейских и чуть ли не выпихивая их из квартиры. – Идите, служивые, подобру, идите, касатики, поздорову.

Полицейские оторопели и потихоньку начали отступать к двери. От двери раздалось шипение, и Петя увидел кошку Дашу, изогнувшуюся и готовую к прыжку.

– Ну, если соседи присмотрят, пока отец… Тогда отставить, – пробормотал сержант и с облегчением выскочил из квартиры, уводя за собой маму.

– Проводим! – одновременно вскрикнули Сан Саныч и Нинель Филипповна и вслед за полицейскими вышли на лестничную площадку. Последней шла расслабившаяся, но всё ещё внимательная кошка Даша.

– Мама, – всхлипнул Ося, но Петя тронул его за плечо:

– Надо спешить, брат, а то нашей семье и вправду придёт конец.

Петя взял Осю за руку, и они решительно отправились на пятый этаж.

Дверь девятой квартиры была приоткрыта. Но Ося всё равно постучал, прежде чем войти. Из глубины квартиры послышался громкий голос:

– Кто там?

– В гости к нам? – вторил ему второй, чуть пониже.

– Вам мальчики нужны? – нерешительно спросил Петя.

– Мальчики? – на пороге возникли два улыбающихся крепких мужика, один повыше, а другой потолще. Но носы у них были абсолютно одинаковые: курносые, с веснушками и рыжими волосами, торчащими из ноздрей. – С-пальчики?

– Пацаны? – переспросил первый.

– Да, нужны, – произнёс второй.

– Только настоящие!

– Живые, не болящие!

Петя и Ося только и вертели головой, поворачиваясь то к одному, то к другому. Похоже, клоуны продолжали шутить и дома. Братьям же было не до смеха. Хозяева заметили, что гости их шуткам не смеются, и решили их подбодрить:

– Смеяться можно!

– Но осторожно!

– У нас маму сегодня полицейские забрали, – неожиданно для себя всхлипнув, признался Ося.

Мужики переглянулись.

– Да, кто много пережил… – произнёс один.

– …Тот в цирке не смеётся! – закончил второй.

– Ладно, проверим…

– …какие вы смелые.

– Проходите.

– Не стесняйтесь.

Мужики перестали говорить в рифму, так что стало немного полегче.

В коридоре и в комнате на стенах висели плакаты с тиграми, слонами, лошадьми. На полу, столах и буфете стояли чучела диких и не очень диких зверей. Рядом с чучелом страшного кабана пристроилось чучелко маленькой собачки, а на буфете чучело орла возвышалось над чучелом попугая. Было непонятно, как в квартире можно двигаться, ничего не задевая. Петя и Ося, вытянув руки по швам, осторожно шли за хозяевами.

Вдруг животные на плакатах и чучела стали оживать и шевелиться. Тигр с плаката раскрыл пасть и зарычал. Маленькая собачка подбежала к Осе и залаяла. Попугай пролетел перед Петей с криком «Дурррак». Братья с удивлением, но без боязни наблюдали за всем этим. А за ними с интересом наблюдали хозяева квартиры.

– Ни капли испуга!

– Абсолютное бесстрашие!

– А вы откуда…

– Такие взялись?

– Ваши соседи, – сказал Петя.

– Из третьей квартиры, – добавил Ося.

Братья неожиданно для себя заговорили друг за другом. Видно, это оказалось заразным.

– Пахом, – протянул им руку один.

– Пархом! – протянул руку второй.

– Петя! – Петя пожал руку Пахому.

– Ося! – Осе достался Пархом.

– А как вы это делаете? – спросил Петя, мотнув головой в сторону на время замерших зверей.

– Да ты и сам сможешь…