Ирина Щеглова - Адрес мечты

Катя оделась, простилась со всеми, вышла на площадку.

– Погоди, я провожу, – услышала голос Родьки.

Оглянулась удивленно. Он уже стоял в дверях, натягивая куртку.

– Пока, – крикнул он девчонкам.

Родион догнал Катю на лестнице.

– Зря, – сказала она, – я в соседнем доме живу.

– Все равно, – ответил он.

– Тогда шнурки завяжи. – Катя усмехнулась, взглянув на его ботинки.

Он рассмеялся, сел на ступеньку, завязал.

Вдвоем они вышли в вечернюю метель.

– Ого, завевает! – Родька набросил капюшон.

– Тебе далеко идти? – спросила Катя.

– Порядком, да ты не волнуйся, дойду, – он усмехнулся, – что мне сделается.

– Мало ли. – Катя снова вспомнила молчаливых, вооруженных битами и цепями парней, бегущих через двор.

– Меня в нашем городишке каждая собака знает, – Родька явно рисовался, – так что, если кто будет приставать, просто скажи мне. Я разберусь.

– Ну, спасибо! – Катя принужденно рассмеялась.

– Я серьезно, – насупился Родька.

– Хорошо, учту, – согласилась Катя. Но она все-таки волновалась за Родика. Погода, конечно, нелетная, но мало ли…

И она рассказала Родику о том случае, с мусорным ведром. Он слушал внимательно, поглядывая на нее, а когда она замолчала, вдруг сказал:

– А что, если это я был?

Катя чуть не задохнулась от удивления:

– Ты?!

Родька усмехнулся:

– Ну, допустим, помню я ту драку…

Катя остановилась и стала пристально вглядываться в него, пытаясь вспомнить, как выглядел тот парень, который помог ей поднять ведро. Но нет, она не могла. Черты расплывались, тонули. Было темно, и тогда, и сейчас. Кажется, парень был светленький, это все, что она могла бы сказать с некоторой долей уверенности.

А Родька наблюдал за ее смятением и продолжал улыбаться.

– Ты шутишь? – спросила Катя.

– Я серьезен как никогда!

– И… ты меня запомнил?

Родька пожал плечами:

– Если бы ты не сказала, то не вспомнил бы… Темно было, да и не до того. Но, – он усмехнулся, – когда я тебя увидел в колледже, то подумал, что мы с тобой уже встречались, точнее, что-то знакомое промелькнуло.

Катя покачала головой:

– А я тебя совсем не помню, все так быстро произошло, какие-то секунды…

– Забей. – Он отмахнулся беспечно и взял ее под руку.

«А что, если это судьба!? – со сладким ужасом подумала Катя. – Что, если он и есть тот самый, единственный и неповторимый? Ведь я еще тогда что-то почувствовала, когда он остановился и поднял ведро… и потом я все время вспоминала его, даже волновалась… как все странно…»

Несмотря на сильный ветер и пронизывающий холод, брели медленно. Кате совсем не хотелось домой, ей нравилось идти с Родионом под руку, слушать его голос, хотелось расспросить его, и не только о драке, не только о том, не пострадал ли кто тогда, и вообще, из-за чего они дрались? Ей хотелось побольше узнать о самом Родьке. Но ей никак не удавалось, потому что Родька сам задавал вопросы: «В каком классе учишься? Десятый? Ну да, я так и подумал… а Таньку и остальных давно знаешь?»

Катя улыбалась: «Да мы же в одном дворе живем».

Он кивнул, помолчал, что-то прикидывая для себя.

«Ну, все понятно, от скуки иногда встречаешься с ними, – предположил, – но вообще они тебе на фиг не нужны. Ты же не их поля ягода. Отличница небось? После школы поступать поедешь, а? Уже решила куда?»

Катя не переставала улыбаться. Родька почти все про нее угадал. Но как, почему? А может, и не угадал, может, все заранее узнал, расспросил ту же Таньку или Сережку.

«Вот я и говорю, – продолжал разглагольствовать Родька, – мы все для тебя – так, временное явление, незаметный эпизод жизни».

Катя фыркнула – «незаметный эпизод», наверное, он хотел сказать «незначительный», забыл слово?

Они пересекли двор, подошли к ее подъезду. Родька не торопился уходить. Придержал дверь, поднялся следом на площадку между вторым и третьим этажами. Остановились.

Родька посмотрел ей в глаза.

– Не хочется уходить, – признался.

«Сейчас поцелует!» – вдруг испугалась Катя, и одновременно она захотела, чтоб так и произошло, чтоб он поцеловал ее. Внезапно стало жарко, кровь прилила к щекам, Катя глубоко вздохнула, чтоб успокоиться.

Но Родька не притянул ее к себе, не обнял, даже не попытался. Только стоял и смотрел, внимательно, как будто изучал или ждал от нее чего-то.

– Скоро весна, – сказал он ни с того ни с сего.

– Не так чтобы скоро, – начала Катя.

– Скоро! – перебил ее он. – Поедешь со мной за подснежниками?

– Посмотрим…

– Я знаю такие места, где они прямо ковром лежат, синим ковром! Нетронутые места!

– Да ты поэт, – удивилась Катя.

А он смутился:

– Какой там поэт, просто реально красиво очень. Увидишь.

Не дожидаясь ответа, он быстро чмокнул ее в щеку и сбежал вниз по лестнице:

– Позвоню на днях! – пообещал на бегу.

Катя прислушалась. Хлопнула подъездная дверь. Ушел…

Все еще улыбаясь, поднялась на свой этаж. Открыла недовольная мама.

– С кем это ты? – спросила.

– Ни с кем…

– Я же слышала!

– Да просто ребята проводили до подъезда! – разозлилась Катя.

Отца опять не было дома. Значит, когда явится, мама устроит очередной скандал. Но Катю это мало заботило. Она думала о Родионе.

Обошлось. Папуля пришел практически следом за Катей, причем трезвый. Мама, увидев его, посветлела лицом, расслабилась, потом они сидели на кухне и о чем-то мирно болтали.

Вот если бы всегда так!

Кате приснились подснежники – синее море и с изумрудными всплесками. Утром, собираясь в школу, она снова мечтала о Родьке. Мечты ее были такими расплывчатыми, нежно-весенними, представлялась дорога, зеленые холмы, перелески, как будто Катя едет на мотоцикле, прижавшись щекой к Родькиной спине, а может, это и не Родькина спина, а еще чья-то, но думать об этом было приятно, и Катя продолжала плыть в своих мечтах.

В школу пришла в прекрасном настроении, слегка восторженная, загадочно улыбающаяся. Милка заметила:

– Да что это с тобой?

– Ничего… – отозвалась Катя.

– Только не говори, что ты влюбилась! – подруга попала в самую точку. Кате не хотелось рассказывать о Родьке. Знала, Милка не одобрит.

– Да просто настроение хорошее, – ответила.

Милка больше не задавала вопросов, но то и дело поглядывала на Катю, словно сомневалась.

– Где вчера была?

– Да так… к одной девчонке заходила ненадолго. У нее день рождения, ну и пришлось…

– Если не хотела, так отказалась бы, – заметила Милка.

– Я отказывалась, но мы живем в одном дворе, неудобно было не пойти.

– Вечно ты со своей деликатностью. – Милка недовольно повела плечами.

Нет, ей ни за что не надо рассказывать. Вот с Иркой можно поделиться, она поймет. И еще Катю беспокоило Родькино молчание. Ведь он обещал позвонить, но… Что это значит? Занят? Потерял телефон? С ним что-то случилось? Опять подрался? Интересно, соврал он про себя? А что, если он и правда тот парень, что бежал тогда в толпе и единственный остановился? Конечно, тот! Зачем ему врать? Но если он не врал, он танцевал с ней, он говорил комплименты, пошел провожать, бросив именинницу и девчонок, расспрашивал, да еще зачем-то рассказал о подснежниках… Что это значит? Она ему нравится?