Сергей Тепляков - Двуллер. Книга о ненависти

– А жирные у тебя борзые щенки, как я погляжу… – сказал Протопопов Хоркину, прохаживаясь по комнате и заглядывая в двери. Хоркин хмуро смотрел на него – нашел тоже тему. Под щенками понимались взятки и подарки, хотя ни Хоркин, ни Протопопов не знали толком, откуда они взялись, эти «борзые щенки» (про Гоголя, если и помнили, то забыли давно), и думали, что это просто кто-то придумал – вот как в Чечне патроны в радиопереговорах называли «семечками», а снаряды «огурцами».

– Да уж не тощее твоих! – со значением сказал Хоркин, показывая Протопопову глазами на журналистку – ты чего, мол, при ней язык-то распускаешь? Да и не для того пришли.

У стены стоял телевизор с огромным экраном. Из мебели посреди комнаты стояли только низкий стеклянный стол и возле него огромный мягкий диван оранжевого цвета. При белых стенах и желтом поле это было даже красиво. За окном было пасмурно.

– Ну, так что вам подсказать? – спросила Наташа, глянув с улыбкой на мужчин. Протопопов тем временем выставлял на стол из принесенного с собой пакета вино, коньяк, фрукты, сок. Были в пакете презервативы и разные смазки, но Протопопов решил – не сейчас. Они подошли к столу, Протопопов налил все в те же свои рюмочки, и все трое выпили за новоселье.

Все трое не знали, что сказать. Хоркин насмешливо смотрел на Протопопова, ему интересно было, как тот повернет дело в нужную сторону. Протопопов вспотел, придвинулся к Наташе и тихо сказал:

– А вот говорят, журналистки как-то по особому занимаются любовью.

Наташа сделала круглые глаза и проговорила:

– А, вот мы зачем сюда приехали! Так бы и сказали… А то – обои, обои…

Все захохотали. Хоркин и Протопопов при этом переглянулись – бойкая журналистка-то, понятливая.

– А ванна здесь есть? – спросила Наташа.

– Мадмуазель, извольте – ванная комната, это первое, что я здесь отремонтировал… – галантно ответил Хоркин, беря ее под руку и провожая. Они с Протопоповым снова захохотали, и Наташа поняла, что Хоркин не впервой сюда привозит девчонок.

Она вошла в ванную комнату размером с зал в наташиной квартире. Посреди выложенного какой-то особенной плиткой пространства стояло джакузи. «Ишь ты»… – подумала Наташа, открыла воду и быстро разделась. Огромное зеркало отразило ее голую. «Порадую мужичков напоследок…» – мрачно и весело подумала она. Напустив в джакузи для пены гелей и шампуней из разных бутыльков, Наташа залезла и постаралась расслабиться. Она понимала, что вряд ли долго будет здесь одна. Так и вышло – в дверь постучали, Наташа крикнула «Не заперто!», и вошел совершенно голый Протопопов.

– А не пошоркать ли вам спинку, Наташенька? – осведомился он. Было понятно, что они с Хоркиным хряпнули еще.

– Ну пошоркайте… – сказала Наташа, поднимаясь из пены так, что он увидел ее почти всю. Протопопов захлебнулся. Тело Наташи – темное, с небольшой грудью и выбритым лобком – было словно детское.

– Наташенька, какая вы… А вам точно есть 18 лет? – спросил он, улыбаясь и подходя. – А то будем мы потом с Хоркиным тюремную баланду хлебать…

– Не будете… – усмехнулась она. – Мне уже все можно.

Она зачерпнула воду и полила себе на грудь. Протопопов почувствовал, как туманится у него в голове.

Точно также туманилось и в голове Наташи. Она с трудом понимала, что происходит, что делают с ней Протопопов и почти сразу появившийся тут же Хоркин. Сначала было джакузи. Потом они, не вытираясь, вышли из ванной и устроились на диване. Сначала Протопов был сзади, а Хоркин у нее во рту. Потом наоборот. Потом они залили ее спермой. Она ушла в ванну, а когда вышла, они сидели голые и пили коньяк.

– За журналистов! – прокричал Протопопов. Довольная улыбка блуждала у него по лицу. Он не мог придти в себя от того, что все сбылось, все мечты, вгонявшие его в жар последние несколько дней. – Как вы, Наташенька, берете интервью, так еще никто у меня его не брал.

Тут Наташа увидела среди разбросанной – мужики явно торопились – по полу одежды кобуру. В голове у нее щелкнуло.

– А так, как вы, мне еще никто интервью не давал! – сказала она, улыбаясь. Они все захохотали.

Они снова выпили. Мужики стали обнимать ее. Потом Наташа залезла Протопопову на колени и начала его целовать. Она не соображала ничего, кроме одного: она должна их убить, убить сегодня, потому что следующего такого раза не будет – она и сама не сможет заставить себя еще раз пройти через это. Да еще и выяснилось, что тело не участвует в ее заговоре – оргазмы наступали один за другим. В обычной ситуации она уже давно лежала бы в уголке дивана в беспамятстве. Но тут ненависть делала ее ненасытной: когда голова туманилась, она вспоминала отца, как он подарил ей динозаврика из киндер-сюрприза – и приходила в себя. Это динозаврик сейчас был у нее на груди.

– Наташенька, неужели журналистам так мало платят? – разглядев динозаврика, спросил Протопопов. – Такую грудь (он как раз мял ей грудь) должны украшать брильянты.

Хоркин, обнимавший Наташу сзади, проговорил:

– Вашими интервью (он выделили это слово) вы могли бы заработать себе намного больше!

Тут оба заржали, но Протопопов оборвал смех и сказал Хоркину:

– Вова, не хами! Девушка с нами из любви. Ну или мы просто отличные парни…

Потом они снова облили ее спермой, она снова пошла в ванну, хотя не чувствовала уже ног. Тут ей кое-что пришло в голову и она собрала сперму со своей груди в коробочку из-под лезвий «Жилетт».

Она вернулась в комнату. Протопопов и Хоркин, потные, снова сидели на диване и курили.

– Ого! Вы, Наташа, опять готовы к трудовым подвигам? – спросил Протопопов. – А ведь мы с Вовой считали себя секс-гигантами. Каких только девчонок мы, извините, не затрахивали здесь до бессознательного состояния. Да и не по одной! А вам все мало. Стареем, Вова?

– Определенно стареем, Сеня! – отозвался Хоркин. – Всем бы такую старость!

Оба захохотали и выпили снова.

– Выпейте с нами, Наташа… – предложил Хоркин.

– Нет, – ответила она, пожимая плечами.

– Если я напьюсь, ни вам, ни мне никакого кайфа…

– Аааа… – протянул Протопопов. – Ну тогда конечно…

Но тут идиллию нарушили мощные звуки – кто-то неподалеку долбил стену.

– Твою мать! – закричал Хоркин. – Перфоратор!

Он, голый, подбежал к телевизору, начал там нажимать на какие-то кнопки, и вскоре послышалась музыка.

– Ну сейчас посмотрим, кто кого! – прокричал Хоркин, идя назад. В руке у него был пульт и он давил на кнопку «Звук». На экране бесновалась какая-то группа. Почти мгновенно грохот перфоратора стал неразличим в громе барабанов и визге гитар.

– А как вы относитесь к анальному сексу, Наташенька? – прокричал ей Хоркин.

– К анальному? – переспросила она. – Пока никак…