Сергей Тепляков - Двуллер. Книга о ненависти

За столом сидела девушка с заплаканными глазами и сморкалась в платок. Больше в кабинете не было никого.

– Извините, я кажется не вовремя… – сказал Давыдов.

– Да ничего, не обращайте внимания… – ответила Наташа. – Заходите. Вы по какому поводу? Вы к кому? Наверное, к Бесчетнову?

– Нет, мне нужна Наталья Зощенко, корреспондент… – ответил Давыдов, против воли сверля ее взглядом.

– Это я… – ответила она.

Он помолчал. «И что теперь, так прямо и спросить: «Где твой брат, сука!»? – подумал Давыдов. – А то ведь мы церемониям не обучены»…

– Да тут такое дело… – проговорил он, лихорадочно думая, что же такое можно сочинить. – Я вот с улицы Кирова (в городе и правда была такая улица), у нас там вешние воды вышли на дорогу и залили. Вот меня граждане и послали в газету, просят написать!

(Он сказал себе спасибо – вчера по телевизору смотрел в новостях про вешние воды и вон как кстати вспомнилось!).

– Ну мы в этом номере писали про то, что улицу затапливает из-за неисправности стоков… – сказала Наташа, глядя на него, но думая, по всему видно, о другом. – Вы мне скажите свой телефон, чтобы знать, с кем говорить. Мы приедем завтра.

Давыдов назвал первые пришедшие на ум цифры и попросил ее телефон – чтобы, мол, позвонить, если вдруг что. Она продиктовала. Давыдов ушел.

– Во как надо работать! – ликовал он через полчаса в кабинете Котенко. – Вот телефон, сейчас мы вычислим адрес, а там и сынка найдем. Если все будет нормально, так мы его сегодня вечером и ликвидируем!

– Ты тише, тише, не ори на весь коридор, ликвидатор… – проговорил Котенко, тоже, однако, улыбавшийся. «Ты смотри, как он лихо управляется… – с удивлением подумал он о Давыдове. – Если все кончится хорошо, так, может, взять его детективом? Или он такой бойкий только когда речь идет о собственной заднице?». Тут он оборвал себя – рано загадывать. Сначала надо было «решить вопрос».

Еще через полчаса они знали адрес, а спустя считанные минуты выяснили, кто по этому адресу прописан. «Руслан Зощенко… Руслан Зощенко… – повторял про себя Котенко продиктованную ему агентом фамилию. – Ну ты у нас получишь, Руслан»…

Он вызвал к себе заместителя по общим вопросам и долго с ним разговаривал…

В тот же день и в те же самые часы, когда Котенко, Давыдов и агенты «Нат Пинкертона» выясняли адрес Наташи, Наташа, вытерев слезы, поехала по указанным в судебном иске адресам Котенко и Давыдова.

«Раз уж погиб за меня человек, так надо чтоб не зря погиб… – подумала она еще у гроба Кутузова, глядя в едва видневшееся через платок лицо. – Ничего, дядя Миша, вспомнят они еще вас, зальются кровавыми слезами»…

Котенко по своему старому адресу уже не жил. Бабки во дворе сказали, что он уехал в какую-то элитку. Тогда она поехала по адресу Давыдова. Это была обычная девятиэтажка. В доме Котенко Наташа разыграла из себя работницу собеса. Думала сойти и здесь за нее – бабки-то обычно разговорчивы. Так и вышло – начав спрашивать жившую под Давыдовым старушку, не докучают ли ей соседи, Наташа скоро знала про него многое, если не все. Информация была почти вся лишняя, но выяснилось главное – он по-прежнему живет здесь.

Когда агенты «Пинкертона» обкладывали ее квартиру постами и Котенко совещался с заместителем по общим вопросам, Наташа устроилась на скамейке во дворе дома Давыдова. Ей надо было на него посмотреть. Кутузов описывал его, и хотя с тех пор прошло десять лет, Наташа полагала, что все равно узнает. Для вида она купила бутылку пива и сигареты – понимала, что хоть и косятся бабки, а все же так они запомнят ее меньше, чем если бы она просто сидела за столом, без пива и сигарет.

Через час к дому подъехала старая темно-синяя «Тойота». Из нее выбрался парень в короткой кожаной куртке и пошел в подъезд. Наташа удивилась – именно он приходил к ней в редакцию и говорил, что улицу Кирова заливают вешние воды. Сразу после ухода этого посетителя она принялась звонить на улицу Кирова, но оказалось, что и не затапливало ее уже, и телефон, оставленный им, не отвечал. «Вот, кстати»… – подумала Наташа, уже поднялась было со скамейки и хотела окликнуть этого мужика, как вдруг слова застряли у нее в горле: «Так это Давыдов и приходил! – подумала она, чувствуя, как волосы поднимаются на голове. – Он приходил на меня посмотреть. Вот и про воду придумал». Она тут же упала на лавочку без сил.

«Точно, это он, это он! – думала она. – Боже мой! Он теперь знает где я работаю и почти наверняка знает, где я живу. Может, пристрелить его прямо здесь, да и дело с концом?»…

Однако какое-то странное злорадство появилось в ее душе: «А, ты думаешь, ты хитрый, но еще посмотрим, кто кого»… Она записала номер машины, так и стоявшей во дворе, и ушла.

«Поссорить… Поссорить…» – стучало у нее в голове. Она приехала в редакцию, рассудив, что здесь-то уж они вряд ли будут ее убивать. Она решила снова послать им письма, и когда придумала, о чем они будут, глаза ее загорелись, как у ведьмы.

Письма пришли в «Нат Пинкертон» утром. Котенко уже и не вздрогнул, когда секретарша передала ему длинный белый конверт с одной строчкой в графе «Кому», и совершенно не удивился, когда с таким же конвертом вошел без стука к нему в кабинет Давыдов. Котенко открыл свой конверт и прочитал. Написано было, что Давыдов уже сходил в краевое УВД и рассказал все так, будто той декабрьской ночью Зощенко убил он, Котенко.

– А у тебя что? – спросил Котенко, бросая свое письмо на стол.

– Пишет, что ты уже был в УВД, заложил меня и договорился, что за явку с повинной тебе все скостят… – охотно пояснил Давыдов, перекидывая свой конверт Котенко через стол.

– Игрушки значит с нами играть… – прошипел Котенко, прочитав письмо.

– А откуда я знаю, что ты правда не ходил? – спросил вдруг Давыдов. Котенко глянул на него – напряженный взгляд Давыдова не понравился ему.

– После смерти Кутузова мое дерьмо глубже твоего… – угрюмо ответил Котенко. Давыдов расслабился – и правда ведь. – Никакие явки с повинной для меня вопроса не решат.

Они помолчали.

– Ну, что вчера выяснили? – спросил, наконец, Котенко.

– Проследили за домом и за квартирой. Братец пришел уже под вечер… – сказал Давыдов.

– Ну? – сказал Котенко. – Ну и?!..

– Он пришел еле живой… – пояснил Давыдов.

– Пьяный что ли? – удивился Котенко – он-то ждал, что там какой-нибудь спецназовец.

– Да. Еле ноги волочит. Убивец из него никакой… – задумчиво проговорил Давыдов.

– Значит, девчонка? – спросил Котенко.

– Ты веришь? – спросил его Давыдов.

– Я не верю… – ответил Котенко. – Но факты. Больше некому.

– Что за бабы пошли! – вздохнул Давыдов. – Тогда надо ее мочить.

– Ну вот и замочи…