Валерий Гриньков - Баксы для Магистра

– Колодин! Ты продул! – торжествующе прошептала мне Светлана.

– Почему же? – пожал я плечами.

– Ты его не разыграл!

– Я его разыграю, – пообещал я. – Через две недели. В Рязанской области.

– Ты это серьезно?

– Вполне. Мы разыграем его и снимем это на пленку. Это будет очередной выпуск нашей программы «Вот так история!». Нам ведь нужны новые сюжеты?

– А сценарий? – недоверчиво спросила у меня Светлана. – Ведь нужна какая-то задумка. То, на чем все будет построено.

– Я уже кое-что придумал. Мне это пришло в голову, когда мы общались с Мишей. Ты понимаешь, он приедет в рязанскую глубинку и столкнется там с такими вещами, что хочешь – плачь, а хочешь – к психиатру обращайся. И что самое интересное – он поверит. Ничего не будет понимать, а все равно поверит. Разыграем его, как пацана.

Технология проведения съемки скрытой камерой достаточно проста. Есть три наиболее часто используемых способа. Самое удобное и дающее лучшую по качеству картинку – это когда съемка проводится в помещении, снимаемый нами герой находится в одной комнате, а оператор с камерой – в другой, часть разделяющей две комнаты стены предварительно разбирается, а образовавшийся проем закрывается зеркалом. Наш герой видит просто зеркало, а в это время из-за зеркала, с противоположной стороны, проводится съемка. Изображение из-за зеркального покрытия стекла получается, правда, несколько затемненным, но тут уже способы отработаны, мы просто обеспечиваем на месте событий более яркое освещение и так решаем проблему. Теперь второй способ съемки. Действие тоже происходит в помещении, но его размеры значительны, что позволяет обойтись без зеркал, мы ставим камеру на значительном удалении от разыгрываемого человека и маскируем ее любыми подручными средствами. Она может быть скрытой за стеллажами, за штабелями коробок или просто укрывается в проеме приоткрытой двери. Большое расстояние до снимаемого объекта компенсируется изменением фокусного расстояния, все-таки оптика сейчас такая, что позволяет с расстояния в пятьдесят метров вести съемку так, будто объект вашего интереса находится всего в метре от вас. Ну и третий способ. Это когда съемка ведется на открытом пространстве, где-нибудь на улице, во дворе жилого дома и так далее. Здесь все просто. Снимаем либо из машины, либо из окна близстоящего дома. Возможен еще четвертый вариант. Это когда действие происходит в настолько маленьком помещении, что нормальную видеокамеру невозможно установить в принципе. Тогда используются миниатюрные телекамеры, а запись снимаемого ими изображения производится уже где-то в другом помещении. Но этим способом мы пользуемся крайне редко – качество изображения получается совсем никудышное. Компромат таким образом добывать можно, а вот для подготовки развлекательной телепередачи этот способ малопригоден – картинка получается никакая, зрители ропщут, рейтинги катятся вниз, рекламодатели грозят перейти к конкурентам – ну и кому такие съемки нужны?

Самая большая проблема – это так разместить наши камеры (а их, как правило, используется две, три или четыре, и редко когда одна), чтобы разыгрываемый ни в коем случае не обнаружил прежде времени и даже не заподозрил, что его снимают. Потому что это – провал всей нашей операции и выброшенные на ветер деньги. А уж в случае с Мишей Каратаевым, который сам телевизионщик и которому палец в рот не клади, – тут мы помучились изрядно. Зато подготовились что надо. И через две недели рязанская глубинка уже ждала Мишу Каратаева и его съемочную группу. Ну и мы, понятное дело, тоже их ждали. Только они об этом не подозревали, разумеется.

От Рязани до райцентра Миша Каратаев со своими товарищами добирался машиной. Выехали пораньше, чтобы за день управиться. В восемь тридцать утра они уже подъехали к зданию районной администрации, где их дожидался местный чиновник по фамилии Иванов. А чего другого можно был ожидать от Рязанской области, самой что ни на есть русской земли? Конечно, Иванов!

– Добро пожаловать! – сказал чиновник и улыбнулся приехавшим широкой улыбкой хлебосольного хозяина. – Давно вас ждем! Пройдемте, значитца, в администрацию?

– Это еще зачем? – глянул строго Каратаев.

– Ну как же! Запишем интервью с Иван Семенычем! Про проблемы, значитца, деревни! Про фермерские хозяйства опять же! Про то, как выживаем в непростых рыночных условиях!

Дело-то, мол, знакомое. Не вы приезжаете первые, не вы и последние. Так что мы в курсе – сначала интервью с главой района, а после – все остальное, как положено.

– А там и отобедаем, – поведал простодушный Иванов. – У нас сегодня по программе борщ украинский, жареный гусь по-рязански и водка «Кристалл», специально держим для гостей.

– Это нам некогда, – отмахнулся Миша Каратаев. – Вас как звать, кстати?

– Кстати, Антон Николаевич.

– Так вот, дорогой Антон Николаевич, – проникновенно приобнял собеседника при этих словах Миша. – Мы к вам ненадолго, но с очень важной миссией. Нам про людей про ваших нужно отснять репортаж. Что-нибудь этакое интересное. Чтоб телезритель потом и плакал, и смеялся.

– А как же! – с готовностью кивнул Иванов. – Вот к фермеру можно нашему! Мы всех к нему возим, если вдруг какой корреспондент к нам заедет!

– Всех возим – это не для нас, – сказал на это Миша и еще плотнее прижал к себе Иванова. – Нам что-нибудь этакое! Понимаете?

– Понимаю! – понизил голос до заговорщицкого полушепота Антон Николаевич. – Вам нужен Волобуев!

– Допустим, – не стал с ходу перечить многоопытный Миша. – А что за человек этот ваш Волобуев?

– Он комбайнер! – ответил Иванов и посмотрел так значительно, будто только что выдал какую-то страшную тайну.

– Ну и что же, что комбайнер? – тотчас же заскучал Миша.

То есть с детства он помнил, конечно, что были такие люди, комбайнеры, которые на своих больших комбайнах, красиво выстроившихся «лесенкой», убирали на полях золотистые хлебные колосья. Их в те времена каждый день показывали по телевизору. Теперь не показывают, и даже не понятно, сохранились ли они вообще, эти комбайнеры, хотя раз в магазинах есть хлеб, то и комбайнеры, следовательно, есть, но кому это сейчас интересно?

– Он план перевыполняет! – почему-то шепотом сообщил Антон Николаевич. – На сто два процента норму дает! А бывает, что и на все сто пять!

– Ну и что? – сказал Миша, теперь уже откровенно досадуя.

– А то! Зерна-то нет! Вы понимаете? По весне никто там не сеет! Там вообще людей не осталось! Некому сеять! А Волобуев все равно в конце лета выводит свой комбайн и бороздит, значитца, хлебный океан, ну, как будто там и в самом деле засеяно! И по площадям выполняет план на сто пять процентов!