Михаил Башкиров - Одиночный десант, или Реликт

Председатель вновь окопался за столом.

– Сейчас познакомишься.

Андрей оторвался от листка.

В кабинет без стука степенно вплыли стоптанные порыжелые сапоги. Над сапогами висели длинные брезентовые полы.

Андрей догадался, что это по его душу.

Из распахнутого дождевика выглядывал дедок – он был сух, строг и бел.

– С добрым утречком!

Председатель в ответ торопливо закивал.

Дедок плавно развернулся – полы дождевика качнули прокуренный кабинетный воздух. Его взгляд уперся в Андрея.

– Этот, что ли, инженером будет? – И не дожидаясь ответа, добавил, гнусавя: – Скорее на дьячка смахивает, ишь, патлы отрастил.

Андрей встал, поднял документ с дорожки, аккуратно пристроил его на стол возле пепельницы.

Старый хрыч, прицепился…

– А бороденка-то – чистый козел, – сказал дедок и выдавил скупой смешок.

– Может быть, к делу перейдем?

Андрей вытащил из угла рюкзак.

Дедок подступил к Андрею.

– Значит, к Федору тебя доставить?

– Хоть к черту на рога!

– Иди, иди, устраивайся, – сказал председатель, – дорога предстоит дальняя.

Подхватив рюкзак, Андрей шмыгнул в коридор и остановился.

Все-таки интересно, о чем они трепаться будут…

Полминуты в кабинете стояла тишина, и вдруг Андрей услышал нарастающее злое бормотание деда.

Андрей повеселел.

Пора на свежий воздух… У них, видно, старые счеты – так пусть позабавятся…

– Ехать так ехать, – сказал Андрей плоской корове на плакате и вышел из конторы.

У крыльца дремала почти такая же плоская понурая лошадь.

Потрясающая кляча… Да этот дед любую до смерти заездит… А на нас – где сядешь, там и слезешь…

Андрей забросил рюкзак в телегу, прошелся вдоль сломанного штакетника.

Вскоре появился возница, молча устроился на передке, причмокнул.

Андрей поторопился запрыгнуть, но кляча еще минут пять перебирала ногами, топталась, и лишь затем тяжело сдвинулась с места…

Неспешный экипаж покинул центральную усадьбу и выехал на грунтовый тракт.

Андрей лежал в телеге на ворохе сена и смотрел на провода.

Иногда он видел грустную крону березы с тремя скрученными листочками или угрюмый листвяк с редкой желтой хвоей.

Раз попался одинокий насупленный ястреб на столбе.

А может, это был вовсе и не ястреб?

Небо почти не интересовало Андрея – оно было слишком обширное, и в недрах его серо-грязные сгустки готовились сбиться в массу, чтобы потом неделю рассеиваться по земле – бесшумно, монотонно.

Лошадь, как казалось Андрею, шла рывками, и от этого телега моталась из стороны в сторону, дребезжала и оставляла по краю тракта веселые клочки сена.

Несколько раз Андрей приподымался и смотрел на дорогу, которая тянулась за ним, сползая с очередного бугра.

Изредка проносились автомобили, а после гула и рева на губах оседала пыль и долго воняло бензином.

Однажды проскочила забрызганная грязью по крышу «Волга».

Андрей долго следил за ней.

И вдруг он понял, почему очутился здесь, в трясучей и скрипучей телеге.

Ну и жук ты, товарищ председатель, ну, обвел меня вокруг пальца… Нет чтобы сразу предложить чересполосный участок… Чувствовал, что не соглашусь, ломаться буду, и изобразил «ход конем». Специально подселил к туберкулезному кочегару… И, честно говоря, сработало, еще как сработало… Когда бежал от доходяги, то готов был на все – лишь бы туда больше не возвращаться…

Андрей повалился на спину и захохотал во все горло.

Дедок на передке даже не оглянулся…

Прошло два часа, как они выехали из деревни.

Андрею надоело смотреть и на провода, и по сторонам.

Начали подмерзать ноги, хотя он и зарыл их в сено.

Осточертела неподвижная спина возницы, который сидел, молчал и курил.

Телега по-прежнему шумно тащилась по тракту.

Андрей попытался вспомнить что-нибудь хорошее, но то ли от постоянной тряски, то ли от озноба в голову лезла сплошная гадость… Даже в какой-то момент стало казаться, что он никогда не вернется из этой поездки…

И будут вечно маячить перед ним припорошенные снегом поля, насупившиеся зароды, жирные пятна черемуховых кустов…

Наконец телегу как следует тряхнуло.

Она скатилась с тракта на плохо накатанную дорогу.

И лошадь поплелась, часто дергая головой по сторонам.

Возница оглянулся, что-то сказал и заулыбался.

Андрей перевернулся набок, поднялся на колени.

Сплошной березняк подступал к самой дороге. Ближние березы – одна к одной, все среднего диаметра, а дальше уже не различишь отдельных деревьев, как будто вздыбилась пашня, смешав снег и землю.

Какая-то хищная птица кружила в небе. Может быть, та, которая следила за ними со столба.

– Окоченел, небось? – спросил повеселевший возница и остановил еле бредущую лошадь. – Выскочь, пробегись, разгони кровушку.

Андрей послушно выбрался из телеги.

Ноги заскользили по твердому суглинку.

Лошадь лениво тронулась с места.

Андрей, ухватившись за жердинку, пошел рядом, затем побежал.

Возница подобрел и время от времени оборачивался и подбадривал спутника озорным взглядом.

Андрей в ответ весело махал рукой.

Приличный дед попался… Зачем же тогда там, в деревне, перед председателем ворчал и брюзжал? А потом, угрюмо взгромоздившись на передок, два часа с лишним сидел истуканом?..

Андрей прибавил ходу, поравнялся с лошадью и высоко подпрыгнул.

Дед натянул вожжи.

– Полегчало?

– А можно, я рядом с вами сяду?

– Валяй.

Андрей взобрался на передок и осторожно сел.

– Да отсюда и навернуться можно.

– Держись.

– Понял.

Андрей поплотней прижался к вознице.

Казалось, что шевельнись – и сразу свалишься вперед, под колеса.

Но довольно быстро освоился.

Теперь можно было и поговорить.

– Извините, не знаю, как величать…

– Кличь Семеном Карповичем.

Дорога тянулась по краю узкой извилистой долины.

Справа по склону наваливался густой кашей березняк. Слева по цепочке кустов угадывалось русло речушки.

– Семен Карпович, места-то у вас красивые…

– Это вполне. Седьмой десяток разменял, а все не могу к этой благодати привыкнуть. Когда силенка была, неделями в тайге пропадал. А вот понял, что без тайги-матушки нет мне жизни, только после фронту. Ох, и обидно стало… Жил дотоль валенок валенком…

– Председатель у вас мужик хитрущий.

– Ну, наделал ты делов вчера, – сказал Семен Карпович, игнорируя замечание о председателе. – Всю деревню переполошил… Прибегла моя Марья да как завопит, мол, из городу землемер приехал сердитый! Будут участки перемерять, а лишнюю землицу отымать в пользу колхоза!

– Такой ерундой не занимаюсь, – сказал Андрей и засмеялся.