Наталия Соколовская - Литературная рабыня: будни и праздники
- Название:Литературная рабыня: будни и праздники
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент ФТМ77489576-0258-102e-b479-a360f6b39df7
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Наталия Соколовская - Литературная рабыня: будни и праздники краткое содержание
За эту книгу Наталия Соколовская получила Премию им. Н. Гоголя (2008). Книга вошла в длинный список премии «Большая книга 2008».
Героиня романа по профессии редактор, а по призванию – поэт. Она закончила знаменитый и полускандальный московский Литературный институт на излете советского строя, а к началу повествования работает в издательстве образца «постсоветского капитализма с получеловеческим лицом».
После окончания Литературного института Даша оказывается в Грузии. Туда привела ее любовь к поэту Борису Пастернаку. Но в этой стране она находит и собственную, уже реальную любовь, которая развивается на фоне трагических событий апреля 1989 года и гражданской войны 1991—1992 годов, в которые вовлечена она сама и в которой принимает участие ее возлюбленный, журналист Ираклий.
Даша возвращается в Ленинград, который за это время стал Петербургом. Ираклий остается в Тбилиси. Скоро у Даши рождается сын. Так начинается ее «обычная» жизнь в распадающейся стране.
В роман вплетены судьбы женщин, чьи книги переписывает Даша. Это эксцентричная полуавантюристка Каталина Хуановна (бывшая Катя) и немая певунья из горной азербайджанской деревушки Айдан, чья трагическая судьба занимает в книге едва ли не такое же важное место, как судьба самой героини, может быть, потому, что это связано с «кавказской тематикой». Рассказ об издательском бизнесе девяностых, об отношениях с начальством и авторами, об особенностях отечественного книгоиздания – это смех сквозь слезы. Любимая русская реакция на трагическое.
В оформлении обложки использована работа Екатерины Посецельской.
Литературная рабыня: будни и праздники - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
И я рассказываю Наташке про ловлю мартышек в Африке.
– Ну… Ты еще и нагрешить-то как следует не успела, а уже каешься.
– Не то чтобы каюсь, нет… Но оправдание всему этому делу нашла. Так, на всякий случай. Знаешь, еду вчера в метро: час пик, конец рабочего дня, духотища, от мужиков перегаром и потом несет, ребенок лет пяти орет на всю катушку… А напротив меня сидит тетка и книжку читает, дешевенькое такое издание в мягкой яркой обложке, и никакого безобразия вокруг себя не видит, не слышит и даже не обоняет. Сидит, и такая улыбка у нее по лицу блуждает, точно кто-то ей на ушко что-то приятное нашептывает. Очнулась, только когда ее остановку объявили.
– Ну, если ты такая человеколюбивая, что же ты страстей со своей Айдан напустила?
– И ничего. Страдания очищают. Кто ж знал, что на Айдан такая реакция будет. Я и сама не ожидала…
…Что «не ожидала» – правда. Но очень-очень надеялась. И надежда меня не обманула. На стоящую раскрутку книги начальство поскупилось. Все обошлось «малой нуждой»: листовочкой формата А4 да дежурной рассылкой по всяким книжным обозрениям и СМИ. Но мало ли им книг присылают, а отзывы, тем более положительные, бывают далеко не на всякую. Конечно, журналисты на живца клюнули, на конъюнктуру. Ну, и пусть. Главное – сработало.
Сначала все было тихо. Потом начали появляться круги на воде: отзывы в прессе, в интернет-изданиях. Кто-то договорился до того, что книгу Айдан надо ввести в школьную программу как лекарство от ксенофобии. Потом в редакцию начали звонить корреспонденты разных газет, просили связать их с Аечкой на предмет интервью. Потом с радио «Свобода» звонили, и прочих бывших «голосов». А в одном издании ученая дама, преподаватель гуманитарного вуза, высказалась в том смысле, что книга «Соло для „чурки нерусской“» – литературная мистификация и никакой Айдан не существует. Нет, эти литературоведы – «прелесть что такое», как говаривала еще Наташа Ростова.
Потом круги стали шириться и шириться. И наблюдать за этим процессом уже само по себе было удовольствием. На моих глазах начал работать механизм успеха. И сознание того, что запущен этот механизм был отчасти и моими руками, – грело душу.
В один прекрасный день Айдан позвонили с Центрального телевидения. Пригласили в ток-шоу. И вот теперь мы сидим на диване под Савалановым ковром и думаем, в чем ей поехать в Москву и что сказать. И главное – как. Потому что говорить она от волненья точно не сможет, даже нараспев. Это уже на радио было проверено. А как зрители в студии и у телевизоров воспримут ее внезапное пение, предугадать трудно. Вдруг смеяться начнут от неожиданности?
Где маленькое дикое бессловесное существо, спустившееся с гор, а где – ток-шоу на Первом канале… О, бессмертный сюжет о Золушке, нет тебя слаще и милее для женского сердца!
Леночка строчит что-то шелковое и нарядное на старой зингеровской машинке. Степанида, сдвинув очки на лоб, раскладывает пасьянс и довольно улыбается запавшим беззубым ртом. Слезка с визгом носится вокруг замысловатого тренажера в углу комнаты, на котором Сережа уже час исступленно занимается в полулежачем положении. Айдан держит у груди свою книжку и тихонько покачивает. Как ребенка.
Теперь эта книжка – носитель ее голоса. Не электронный, а вполне материальный. Вот он, ее голос, весь тут, вся ее «Каста Дива», все двести пятьдесят три страницы ее радости и ее горя.
– А недавно письмо пришло электронное, из Германии, да-а… – Ая всплескивает руками, точно собирается взлететь. – Они передачу обо мне слышали, и в газете немецкой обо мне писали… Теперь Сереженьку лечиться приглашают. Хо-о-ро-о-шо-о-о! Говорят, все расходы берем на себя…
И правда хорошо. О таких косвенных последствиях книги можно было только мечтать.
Потом Айдан примеряет платье для ток-шоу, потом мы пьем чай с шакяр-чуреками. И я спрашиваю Айдан, знает ли она что-нибудь о своей родне. Айдан беспокойно косит взглядом на Сережу, подхватывается и достает из шкафа тонкую пачку писем.
– От Айгюль, да-а-а… Мы уехали, а через три года Айгюль моя младшая сестра нашла, адрес узнала, наверно, от… – Айдан не договаривает, от кого могла узнать ее адрес сестра. – Да-а-а… У нас там, в горах, война была… Братья погибли, оба… – Айдан снова беспокойно косит глазами на Сережу. – Родители с сестрами ушли в Гянджу, дали им какое-то жилье, совсем плохое. А дом прадеда Савалана, оказывается, до сих пор стоит. Отец не смог в городе жить, скоро умер. Сестра поехала меня искать… Так Айгюль писала… Но уже два года не отвечает на мои письма… Старенькая совсем… – Айдан умолкает, а потом добавляет с надеждой: – А может, дочь ее к себе забрала…
Она вздыхает и смотрит в окно. Грустная песня у нее получилась. А грустные песни – они самые красивые. Я тоже перевожу взгляд на окно, за которым серебрятся снежной крошкой ранние февральские сумерки. Пора ехать, интервалы между автобусами тут больше часа.
Перед уходом сажусь под Савалановым ковром и зову Слезку. Мне есть о чем повыть с ней на пару.
Благословенны вечерние и ночные часы, когда можно наконец-то остаться с собой наедине, когда можно просто остаться собой. Если, конечно, осталось чему оставаться.
Около двенадцати звонит телефон. Родители давно спят. С Ираклием уже говорила час назад, с Наташкой и Маней общалась днем. Значит, Алька. Сначала она позвонила Наташке, потом своей американской дочери (именно сейчас они совпадают по времени), а теперь дошла очередь и до меня.
– Не спишь?
– Нет. Балдею в тишине и одиночестве. Картину портит только сумасшедший дед этажом выше.
– Чем он тебе не угодил?
– Да у него ночью пик активности.
– А сейчас он что делает?
– Сейчас он писает.
– То есть?
– А это такая в моей хрущобе слышимость. Ночью, когда тихо, я слышу, когда он писает. Кажется, у него простатит.
– Понятно. Тогда я тебя отвлеку от этих приятных звуков. Новости знаешь?
– Ведешь светский образ жизни, счастливица?
– Ага, была сегодня на одном мероприятии во дворце Кочубея. Ты своего Почти-олигарха еще не забыла?
– Если принять во внимание, что от ночных звонков я уже не вздрагиваю… А в чем дело?
– Там мелодраматический сериал. Прямо для твоих московских работодателей.
– Он француз?
– Он итальянец. Эй, а ты откуда знаешь?
– Надо же! Долго она терпела. Богатый?
– Не знаю. Может быть. Он какой-то модный фотограф. А все же откуда ты знаешь?
– Так Лина когда еще мне свой рассказ по телефону читала… Правда, там был француз. Но итальянец еще лучше.
– Лучше для кого?
– Не для «кого», а для «чего». Для женской серии. Модный фотограф, говоришь? Ммм… Средиземное море, зеленоглазый красавец с оливковой кожей, длинноногие модели, но он любит только жену Почти-олигарха, который, терзаясь от ревности и озлившись на весь белый свет, с помощью хорошо организованной диверсии срывает поставки нефти в Европу. Он решил, что мстя его будет ужасна в планетарном масштабе. Но беглянке плевать на топливный кризис, подскочившие цены на бензин и перспективу замерзания от зимней стужи всех мировых столиц. Она продолжает любить своего красавца-фотографа. И тогда наш Почти-олигарх нанимает киллера…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: